Российское руководство в эти дни готовится к серьезным переговорам на азиатском направлении. В начале декабря президент Путин посетит Китай. А в начале января в Москву прибудет японский премьер Коидзуми. О сотрудничестве со странами Азиатско-Тихоокеанского региона обозреватель газеты «Время новостей» Елена СУПОНИНА беседует с губернатором Хабаровского края Виктором ИШАЕВЫМ.

-- Многие спорят, что такое Россия? Европейское это государство или азиатское? Или евроазиатское? Вот наш Хабаровский край в застойные времена 75% выпускаемой продукции поставлял на внутренний рынок России. Сегодня же на Россию идет 10%, еще порядка 15% потребляется внутри края. Остальное идет на Азиатско-Тихоокеанский регион, все-таки дальневосточные территории и даже Сибирь в своей экономике больше тяготеют к нему. С Китаем у нас внешняя торговля -- более миллиарда долларов в год. Это только с Хабаровским краем! Наш экспорт -- это продукция машиностроения, военная техника, лесные ресурсы, рыбные, нефтепродукты. Еще услуги -- например, транспортные. В ту же Японию у нас рейсы четыре раза в неделю.

-- Вы даже наладили отношения с таким непростым партнером, как Северная Корея. Виктор Иванович, а когда в Хабаровске ждут следующего приезда Ким Чен Ира?

-- Я его не приглашал пока. Но если серьезно, то в ближайшем будущем это не планируется. В урегулировании на Корейском полуострове мы у себя на региональном уровне сильно продвинулись. Больше, чем на межгосударственном. Недавно на четвертом заседании Ассоциации губернаторов региона, проходившем в Хабаровске, мы впервые за одним столом собрали губернаторов из всех шести государств Северо-Восточной Азии (России, Южной Кореи, Северной Кореи, Японии, Монголии, Китая. -- Ред.). В ассоциацию вступили и два представителя от Северной Кореи. Обсуждались конкретные проекты. Северная Корея пока не вступила ни в одно международное объединение, а в наше вступила, это говорит о многом и о том, что всего можно добиваться нормальным путем. Хотя были и проблемы: вот раньше у нас по межправительственному соглашению работали 15 тысяч корейцев. Но потом я эти все дела прекратил.

-- Почему?

-- Потому что безобразия на территории края они творили. Северные корейцы у нас уже не работают, кроме 600 человек, которых мы завозим как наемную сезонную рабочую силу с обязательным выездом в конце года в Корею. Благодаря этому за последние два года у нас нет ни одного правонарушения со стороны, так сказать, лиц корейской национальности.

-- Неужели они способны буянить? У них такое правительство строгое.

-- Святая простота. Пять лет назад они едва не побили ваших коллег из немецкого журнала «Шпигель», чуть их вертолет не перевернули. Корейцы свои трудовые лагеря у нас понастроили, под охраной своих госструктур, кого-то там они убивали, какие-то трупы свои вывозили. У них своя политика там была и своя служба безопасности, они даже нашу милицию не пропускали. Пришлось это остановить. Сейчас мы их приглашаем, только если это выгодно экономически, а не выгодно -- не приглашаем.

-- А зачем вообще их приглашают? Разве нет своих рабочих рук?

-- Интересный вопрос. Если говорить об уровне безработицы, то если в России он составляет 1,7--1,5%, то здесь у нас повыше -- 2--2,5%. Но при этом у нас постоянная нехватка рабочих рук! Мы приглашаем китайцев, корейцев. На лесоразработки, на строительство, на выращивание сельхозпродукции. А в это время наш доблестный народ получает пособие по безработице и пьет пиво.

-- Иными словами, русский человек гнушается такой работой?

-- Конечно, не царское это дело. У нас система социальной защиты больше напоминает социальную распущенность. Кому надо не помогаем, зато в соответствии с федеральным законодательством всю эту прослойку не желающих работать активно обеспечиваем.

-- А железная дорога между Южной и Северной Кореями, которую активно сейчас рекламируют, в том числе и наша сторона, России вообще-то нужна?

-- Если железная дорога соединит-таки две Кореи и при этом выйдет на наш Транссиб, то тогда она, естественно, возьмет на себя транзитные перевозки с южнокорейского порта Пусан. В таком случае какие-то потери, может, даже серьезные, понесут владивостокские порты. Это раз. Но представим, если эта дорога пройдет мимо России так называемым шелковым путем, -- к этому готов Китай и, дальше по карте, Казахстан, да и Монголию они зацепят. Это как -- лучше или хуже? Из двух зол выбирают то, что меньше. Путь мимо России -- большее зло.

Вообще же наше правительство спокойно по этому поводу еще и потому, что наша экономика сориентирована на вывоз. На экспорт порты загружены. А про импорт, про грузопоток вообще никто не думает. Если раньше Транссиб перемещал через себя порядка 136 тысяч контейнеров в год, то сейчас всего 20--25 тысяч. Транспортная инфраструктура -- это не значит, что железная дорога отдельно, а порт отдельно. Весь мир же работает от двери к двери. Вот вы здесь сдали багаж и там должны его получить. А не так, как на нашей железной дороге говорят: вы привезите мне, погрузите в вагон, я перевезу, где-то брошу, а вы потом ищите свой контейнер. Это невыполнение обязательств. Ежегодно объем контейнерных перевозок возрастает в мире на 4--6%, мы же ежегодно теряем 5--7%. То есть у нас динамика обратная.

-- Сегодня многие говорят, что пока мы технически не приспособлены экспортировать нефть с берегов Тихого океана -- в Японию, США. Мол, нет глубоководных портов.

-- Все у нас есть. Сегодня у нас уже проработано технико-экономическое обоснование (ТЭО) по нефтепроводу, который с месторождений Восточной Сибири выйдет во владивостокский порт Находка (берег Японского моря. -- Ред.). Все технические условия согласовал и Хабаровский край, правда, я хотел, чтобы труба выходила и в наши порты. Но если экономически оправдано в порт Находка, значит, так тому и быть. Да-да, это действительно экономически оправдано. Нельзя быть упрямым. Наши-то порты севернее, чем Находка.

-- Похоже, вас убедил глава «Транснефти» Вайншток. А вот президент компании ЮКОС Ходорковский убеждал всех строить нефтепровод из Восточной Сибири немного в другом направлении.

-- Ходорковский хочет строить свой нефтепровод, не в Находку, а напрямую в Китай. Но какие могут быть споры! Ведь если вся труба пройдет вдоль границы и выйдет на нефтеналив в порт Находка, то отсюда уже можно и в тот же Китай, и в Корею, и куда угодно. А если одну трубу проложить в Китай, Китай и будет диктовать цены, а вы потом эту трубу оттуда вытащите, что ли? Должен же быть какой-то выбор! Если будет сделано то, что предлагает Вайншток, это правильно. А «Газпром» говорит (и тут я согласен с Миллером), что при строительстве нефтепровода надо рядом класть и газопровод -- спутником. Так дешевле. Это и весь регион поможет снабжать газом, который пойдет отовсюду, не только с центральных месторождений, но и иркутских, якутских, сахалинских.

-- А в Америку танкерами прямо из дальневосточных портов можно нефть экспортировать?

-- Разумеется. Американцы уже забирают нефть нефтеналивом по программе «Сахалиннефть». Мы строим нефтеналив и на хабаровской территории, в порту Де-Кастри. Ведем серьезные переговоры с американскими компаниями, строим глубоководные терминалы.

-- Хабаровский край тесно сотрудничает и с Японией, не как Сахалин, конечно, но все-таки. А вот японцы говорят: сотрудничества будет больше, но только верните нам четыре маленьких острова на Южных Курилах. Может, вернуть? И мир подпишем, и инвестиций вам же больше пойдет в регион.

-- Вы не помните, кто на Японию атомную бомбу сбросил?

-- Американцы. А при чем тут это?

-- А инвестиций куда больше всего японцы дают?

-- В смысле в Америку?

-- Конечно. Вот цифры. За последние 26 лет «бедные» японцы инвестировали за рубежом 620 млрд долларов. США получили 42%, Россия получила 0,054%, а российский Дальний Восток -- 0,025%. Это данные Института экономических исследований северо-востока Азии. Так что все дело в экономической целесообразности, где она есть -- там японцы работают. Поэтому вот так и получается: американцы их разбомбили, атомную бомбу сбросили, люди погибли, но нет, японцы говорят «все нормально» и дают инвестиции. Не уверен, что после передачи островов в плане экономики что-то бы изменилось.

-- Итак, не отдадим острова?

-- Я много лет был в Комиссии по заключению мирного договора между Россией и Японией. У нас комиссию возглавлял Примаков, потом директор Института мировой экономики. А у них возглавлял господин Суицубу из Совета безопасности Японии. Так вот, если мы отдадим эти территории, то японцы удивятся значительно больше, чем если мы их не отдадим. Когда люди хотят сотрудничать, тогда они говорят про экономику. А когда говорить нечего, как сегодня, тогда говорят какие-то фразы про острова.

-- А вы могли бы объяснить простому москвичу, зачем нам эти острова?

-- А вы можете объяснить простому сахалинцу, зачем ему Подмосковье? Но вообще-то я не губернатор Сахалина. Это у Игоря Фархутдинова надо спросить. Это его головная боль. Но в масштабах России главное не допустить прецедента отдачи российских территорий. А то потом будет стоять такой же вопрос и по хабаровским территориям, по тому же Большому Уссурийскому острову, и потом по Калининграду. А потом и вовсе останется одна Московия.

-- О, там у вас китайцы что-то пытаются оттяпать.

-- У нас китайцы, как бы вам помягче сказать, никогда ничего не оттяпывали и не оттяпают.

-- Они же на Амуре плотины строят, чтобы изменить русло и за счет этого пару островов прибрать.

-- А то я не знаю. Всю жизнь тут живу. Да, китайцы пытаются, хотят. Но между хочешь и можешь есть какая-то грань, и их желания с их возможностями никак не совпадают.

-- А как сейчас обстоят дела в Комиссии по заключению мирного договора с Японией?

-- Комиссия пока немножко замерла. Суицубу умер. Ну, надеемся, что скоро японцы инициируют возобновление работы.

-- Какой-нибудь компромисс возможен по островам?

-- Возможен, конечно. Экономическое сотрудничество и мирный договор -- это должно быть, а территориальные вопросы требуют длительного времени, их нужно вынести в отдельную тему и спокойно обсуждать.

-- То есть подписать мирный договор, а остальное вынести за скобки?

-- Конечно.

-- Как проблему Иерусалима?

-- Разумеется. А как иначе? Вынести проблему за скобки и сохранить статус-кво. А там пускай ведутся отдельные консультации, они могут длиться десять лет, а могут и сто. Ну вот давайте представим, если президент Путин возьмет и отдаст острова. Тогда что?

-- Ужас.

-- Вот-вот. Ужас. А давайте представим положение японской стороны. Если, допустим, японский премьер Коидзуми скажет: мы отказываемся от островов! Общество ни России, ни Японии к решению пока не готово. Если хотите, есть категория еще живых японцев, которые жили на этих островах. И есть какая-то часть россиян, которые тоже жили там и живут. Пока не произойдет смена поколений, вести разговор об этом нельзя ни японской стороне, ни нашей. Это должно идти своим чередом. Но вот мирный договор должен быть.