С 18 октября «Сын» братьев Дарденн идет в ЦДЛ. Теперь любой москвич может посмотреть этот фильм, по отзывам многих авторитетных критиков, едва ли не лучший среди снятых за последнее время. Только не верьте завлекающе-развязному тону анонсов - никакой криминальной драмы с «бешено вращающейся электропилой» и вообще никакой остросюжетности в картине вы не увидите. А увидите очень медленное, подробное описание нескольких дней из жизни немолодого уже, простоватого мастера из ПТУ (у них в Бельгии это иначе называется, но статус тот же), который учит трудных подростков ремеслу. Раскладывать метр и вскидывать на плечо тяжелый брус, отмерять точное расстояние и пользоваться шаблоном, различать породы дерева -- все это взгляд камеры фиксирует неторопливо и дотошно. Мастера играет Оливье Гурме, получивший в этом году Каннский приз за лучшую мужскую роль (в 1999 году «Золотую пальмовую ветвь» получила «Розетта» тех же режиссеров с его участием), актер завораживающий, чрезвычайно скупой на внешние проявления и фантастически убедительный.

В уже появившихся рецензиях многие критики стараются не раскрывать главную сюжетную коллизию фильма, деликатно утаивая то обстоятельство, что новый ученик плотника Оливье, шестнадцатилетний Франсис (Морган Маринн), несколько лет назад убил его малолетнего сына. Отсидев свой срок в колонии, мальчик вернулся в мир с простодушно-наглой надеждой начать свою жизнь сначала. И гуманное общество охотно предоставило ему эту возможность, направив к умелому наставнику. Вот только неожиданное совпадение: этот тихий и вполне несчастный парнишка, не задумываясь, пять лет назад лишил своего учителя самого любимого, самого близкого человека, навсегда искалечив его жизнь. Не рассказав этого сюжета, нельзя рассуждать о фильме. Но, на мой взгляд, и раскрывать эту сюжетную тайну не страшно, хотя в картине она становится известна не сразу, -- поначалу зритель только гадает, почему Оливье так странно реагирует на нового ученика. Однако выбор сделан, и когда Оливье выдает новичку комбинезон и инструменты, зритель уже знает, что их связывает. Но это лишь завязка, так как дальше история движется так незаметно, так тихо, и только внутреннее напряжение звенит в кадре.

Самой близкой аналогией становится известная история о Сыне человеческом, убийство которого Отец небесный простил людям, и это прощение послужило началом новой исторической эпохи. Переместив коллизию из сферы мистической в самый что ни на есть бытовой план -- с тяжелым дыханием, близорукими глазами, залысинами, деревянными плашками, бутербродами и пирожками, -- авторы фильма вовсе не собирались производить некий экзистенциальный опыт в духе ранних семидесятых. Их интересовало ровно то, что они показали: как реальный человек, из реальной плоти, погруженный в реальный и заполненный простыми предметами мир, совершает духовное усилие. Область духа для кинематографа почти заказана -- уж слишком телесно это искусство, разглядывающее поверхность вещей. Дарденны освободили пространство своей картины от всего, что может отвлекать внимание -- от музыки, цвета, игры освещением, эффекта монтажа, оставив лишь те вещи, которые видит обычный взгляд человека. И уподобившись этому взгляду, встав за плечом героя, совершающего обычные житейские движения, Дарденны проникли внутрь его души, не вскрывая ее и не учиняя никакого насилия.

Для того чтобы понять, как это происходит, надо смотреть фильм. Потому что слова огрубляют ту тонкую работу, которую проделывает камера. Юный Франсис вполне узнаваем -- он одинок и мечтает о взрослом друге, он чувствует интерес к себе и, не отдавая отчета в его природе, принимает его за любовь. И готов ее принять, так же бездумно и потребительски, как принимал все посланное ему судьбой. Он наивен, легкомыслен и эгоистичен, но он несчастен, и он человек. А Оливье, привыкший к добросовестному и любовному отношению к действительности, поставлен в условия невыносимого равновесия между ненавистью и любовью и, выбирая любовь, чувствует, что совершает предательство, а отдаваясь ненависти, идет наперекор своей природе. И нет ответа, на какой стороне правда, нет решения, нет точки.

И в этом настоящая тайна фильма, разгадывать которую каждый должен самостоятельно.