Василий Аксенов не на шутку встревожен. В «Октябре» (№8) славный романист опубликовал статью «Чудо или чудачество. О судьбе романа». Судьба, вестимо, печальна: на американском книжном рынке старый добрый роман теснят сочинения в жанре non fiction и низкопробные бестселлеры, предпоследний роман самого Аксенова «Новый сладостный стиль» успеха не стяжал, а роман последний -- «Кесарево свечение» -- был и вовсе отвергнут издательским концерном «Рэндом хаус». Адвокатом «Рэндом хаус» выступать совершенно не хочется (выразительный портрет этой фирмы представлен в книге Андре Шиффрина «Легко ли быть издателем», о которой я подробно писал неделю назад -- см. «Время новостей» от 17 сентября), но и сетования Аксенова особо не впечатляют. Конечно, писатель волен в оценках собственных работ, но признать «Кесарево свечение» (роман издан в России примерно год назад) «вершиной» творчества автора «Затоваренной бочкотары» и «Ожога» я при всей своей любви к Аксенову (точнее -- именно в силу этой любви) никак не могу. То же относится и к «Новому сладостному стилю». «Этот дискурс должен продвигаться к границам поэзии, чтобы возникло слияние жанров, текст, подобный заклинанию, в котором каждая строчка имеет свою ноту». Во-первых, никто никому ничего не должен -- искусство на то и искусство, чтобы удивлять нас непредсказуемостью (об особой свободе романа в прошлом веке было говорено-переговорено, может, и с излишком). Во-вторых, хотя последние романы Аксенова идеально подходят под его красивую программу, событиями они не стали не только в Америке, но и в России. И не только для «читающих масс», но и для экспертов. (Доброжелатели отделывались кисло-сладкими рассуждансами. Что и понятно: старая любовь не ржавеет.) Меж тем стоит на литературном горизонте появиться роману с «лица необщим выраженьем», как критический цех решительно возбуждается. Оставим в стороне откровенно провокационные сюжеты, заклубившиеся вокруг сорокинского «Льда» и прохановского «Гексогена», -- на появившийся в начале года роман Сергея Гандлевского «

Василий Аксенов не на шутку встревожен. В «Октябре» (№8) славный романист опубликовал статью «Чудо или чудачество. О судьбе романа». Судьба, вестимо, печальна: на американском книжном рынке старый добрый роман теснят сочинения в жанре non fiction и низкопробные бестселлеры, предпоследний роман самого Аксенова «Новый сладостный стиль» успеха не стяжал, а роман последний -- «Кесарево свечение» -- был и вовсе отвергнут издательским концерном «Рэндом хаус». Адвокатом «Рэндом хаус» выступать совершенно не хочется (выразительный портрет этой фирмы представлен в книге Андре Шиффрина «Легко ли быть издателем», о которой я подробно писал неделю назад -- см. «Время новостей» от 17 сентября), но и сетования Аксенова особо не впечатляют. Конечно, писатель волен в оценках собственных работ, но признать «Кесарево свечение» (роман издан в России примерно год назад) «вершиной» творчества автора «Затоваренной бочкотары» и «Ожога» я при всей своей любви к Аксенову (точнее -- именно в силу этой любви) никак не могу. То же относится и к «Новому сладостному стилю». «Этот дискурс должен продвигаться к границам поэзии, чтобы возникло слияние жанров, текст, подобный заклинанию, в котором каждая строчка имеет свою ноту». Во-первых, никто никому ничего не должен -- искусство на то и искусство, чтобы удивлять нас непредсказуемостью (об особой свободе романа в прошлом веке было говорено-переговорено, может, и с излишком). Во-вторых, хотя последние романы Аксенова идеально подходят под его красивую программу, событиями они не стали не только в Америке, но и в России. И не только для «читающих масс», но и для экспертов. (Доброжелатели отделывались кисло-сладкими рассуждансами. Что и понятно: старая любовь не ржавеет.) Меж тем стоит на литературном горизонте появиться роману с «лица необщим выраженьем», как критический цех решительно возбуждается. Оставим в стороне откровенно провокационные сюжеты, заклубившиеся вокруг сорокинского «Льда» и прохановского «Гексогена», -- на появившийся в начале года роман Сергея Гандлевского «