Планы США развязать войну против Ирака -- главная тема мировой политики. Багдад же надеется на помощь России. Но Москва настаивает: чтобы спастись, иракцы должны принять международных инспекторов по разоружению. В этом россияне убеждали министра иностранных дел Ирака Наджи САБРИ, который вчера утром спешно покинул российскую столицу после однодневного визита. Перед вылетом министр ответил на вопросы обозревателя газеты «Время новостей» Елены СУПОНИНОЙ.

-- Ирак действительно рассчитывает, что Россия настолько сильна, чтобы предотвратить войну?

-- Не только Россия, но и весь мир, за исключением Штатов, выступает против агрессии в отношении Ирака. Россия, конечно, возглавляет многочисленный список стран, которые за политическое урегулирование. Ирак не хочет войны. Что нам нужно, так это снятие санкций, чтобы мы могли нормально жить, свободно пользуясь нашими природными богатствами.

-- Вы бы хотели, чтобы Россия наложила вето в СБ ООН в случае обсуждения там ударов по Ираку?

-- Это должна решать Россия.

-- Почему американцы хотят войны? Говорят, играет роль и личная ненависть семьи Буш к вашему президенту Саддаму. Это еще со времен войны 1991 года в Персидском заливе?

-- Скорее это ненависть ко всему Ираку -- как к сильному и независимому государству, у которого много нефти. Мы объясняем эту ненависть присутствием израильского лобби в администрации США. Кроме того, в этой администрации появились персоны с экстремистскими настроениями: они мечтают об американской гегемонии во всем мире и считают, что это можно навязать силой. Для этого им необходимо завладеть энергетическими ресурсами мира, а топлива больше всего в Персидском заливе. Чтобы установить полный контроль над Заливом, американцам нужен повод. А для этого им сначала нужно устроить в Персидском заливе анархию.

-- У американцев и так есть контроль над нефтью крупного государства Залива -- Саудовской Аравии. Разве этого мало?

-- Агрессивные планы США против Ирака затронут весь регион. Всем достанется. Особенно мусульманским странам. Просто Ирак -- одно из немногих государств, которое еще сохраняет собственную волю и независимую политику. Поэтому-то американцы и хотят начать с нас. Кроме того, разрушить нынешний Ирак хочет Израиль: он не чувствует себя спокойно, когда рядом такое сильное государство, как наше. Овладев мировыми запасами топлива, американцы смогут диктовать условия всем потребителям. Себе они обеспечат дешевое топливо. А так, захотят -- устроят где-то процветание, захотят -- наоборот, поднимут цены на топливо. Американцы уже ведут себя так в торговых вопросах со своими европейскими союзниками.

-- Если вы считаете, что американцы угрожают многим, то почему не миритесь с соседями, с той же Саудовской Аравией?

-- Мы призываем арабские государства к сплочению рядов и к преодолению разногласий, когда всем нам, арабам, угрожает Израиль. А он полностью поддержан Штатами.

-- Но у России тоже неплохие отношения с Израилем...

-- Это внутреннее дело России.

-- Кстати, коль речь о нефти, то какова сейчас, на фоне угроз США, ситуация с иракским нефтяным экспортом?

-- Иракский экспорт нефти резко упал, вдвое. Из-за санкций отпускные цены на иракскую нефть определяются не рыночно, а в соответствии с программой ООН «Нефть в обмен на продовольствие» в особом комитете ООН №661. И недавно американцы добились, чтобы цена называлась неожиданно, уже после заключения контракта (это не позволяет ни иракскому продавцу, ни покупателю -- в основном российским посредникам -- маневрировать с ценовой маржой. -- Ред.). Мы призываем всех, кто входит в комитет №661, бороться с такой странной ценовой политикой. От этого сильно страдают и наши покупатели, в том числе российские. Надо вернуться к прежнему положению, когда цена на нашу нефть была известна на время заключения контракта, а не после. Ведь сильное снижение нашего экспорта нефти означает и резкое уменьшение наших покупательных способностей -- мы не в состоянии оплачивать заключенные поставочные контракты.

-- Если это так и у Ирака нет средств, то как вы тогда предлагаете Москве заключить долгосрочную программу сотрудничества, оцененную Багдадом аж в 40 млрд долларов?

-- Так это же долгосрочная программа. Там нет речи о текущих закупках. Мы ждем ответа российской стороны по подписанию этой программы.

-- Наконец, господин министр, самый больной сегодня вопрос: на каких условиях Ирак готов принять международных инспекторов по разоружению?

-- У нас нет условий. У нас есть резолюции ООН. Программа инспекций должна быть частью полного выполнения резолюций. (Подразумевается предусмотренное резолюциями снятие санкций с Ирака. -- Ред.)

-- Зачем же вы зовете главу инспекционной комиссии ООН Ханса Бликса в Багдад, если все и так есть в резолюциях?

-- Ну, надо обсудить технические вопросы и прежний опыт таких инспекций. Надо обменяться мнениями, так как мы хотели бы заложить основу для взаимопонимания и сотрудничества в будущем с указанной комиссией ООН. Мы уже дважды приглашали г-на Бликса в Багдад, в том числе письменно.

-- А почему надо обязательно обсуждать это в Багдаде, а не, скажем, в Нью-Йорке? Почему Бликс должен ехать в Багдад, а не вы в Нью-Йорк?

-- Багдад нам показался более походящим. Но проблема не в месте. Бликс же отказался -- и не потому, что речь о Багдаде. Он из принципа отказался. Главное наше разногласие в том, что Бликс хочет беседовать с нами с американских позиций. А американцы-то не хотят достигнуть взаимопонимания с Ираком! Американцы хотят просто навязать нам возвращение инспекторов. Вот пусть возвращаются -- и точка! Безо всякой связи со всем остальным, что говорится в резолюциях ООН. Мы же постоянно говорим: тема возвращения инспекторов -- только часть этих резолюций, всего лишь часть.

-- Похоже, ситуация вокруг Ирака -- это еще и информационная война. Кстати, в 1991 году вы как раз этим и занимались в министерстве информации Ирака. Почему Багдад во время «Бури в пустыне» проиграл информационную войну?

-- Какие возможности у нас, а какие -- у американцев, сравните. Это все равно, что спросить у вооруженного револьвером: почему ты не подбил танк?