О фактах, которые легли в основу дела «Мабетекса» (уже давно прозванного на Западе «Кремлингейтом»), наблюдатели как в России, так и в Швейцарии, предпочитают говорить очень осторожно. Вся эта история, включая обстоятельства ее рождения, окутана густой политической завесой, касающейся взаимоотношений не только между высшими чиновниками в России, но также и самой Швейцарии и, отчасти, США. Не секрет, что значительная часть утечек по этому делу допускалась разведслужбами этих стран с конкретными политическими целями: оказать давление в нужный момент, добиться смещения неугодных политиков и т.д. Достаточно вспомнить, что впервые более или менее открыто рассказать о деле «Мабетекса» тогдашний генпрокурор Юрий Скуратов решился лишь после показа по телевидению скандальной пленки развлекающегося с проститутками человека, «похожего на генерального прокурора».

Что же касается сугубо документальной стороны дела, то на этот счет позиции швейцарского и российского правосудия разошлись принципиально. Чуть больше месяца назад, после двухлетнего расследования, Генпрокуратура РФ прекратила его с формулировкой «за отсутствием в действиях главных фигурантов дела -- Павла Бородина, членов его семьи и семьи первого президента России Бориса Ельцина -- состава преступления». Таким образом, было решено, что никаких злоупотреблений при реконструкции Кремля допущено не было, взяток никто из российских чиновников не брал, а все участники проекта, в том числе и злополучные фирмы «Мабетекс» и «Мерката трейдинг», честно выполнили свои обязательства. Тем не менее все материалы дела остались засекреченными, а единственными материалами, преданными огласке, стали результаты ревизии Счетной палаты по сделкам о реконструкции Кремля, которая никаких нарушений не нашла. И это при том, что нынешнее здание Счетной палаты входило в один из объектов, отремонтированных «Мабетексом» по контрактам с управлением делами президента.

Швейцарская сторона с самого начала стремилась к максимальной огласке этого дела, что вместе с тем наводило на подозрение в ее политической ангажированности. Так или иначе, но в основу расследования легло заявление гражданина Израиля Филипа Туровера, который одно время сотрудничал с Banco del Gottardo и там узнал об открытых в этом банке счетах высокопоставленных кремлевских чиновников. Показания этого человека потом несколько раз то опровергались, что подтверждались. Однако в ходе проведенных в 1999--2000 годах обысках в нескольких десятках швейцарских фирм и банках прокуратура Женевы пришла к выводу, что более 60 млн долларов из сумм, выделенных на реконструкцию московского Кремля, осели в качестве «комиссионных» на счетах, контролируемых высокопоставленными российскими чиновниками, среди которых был главный заказчик проекта, управделами президента РФ Павел Бородин. Швейцарскую прокуратуру мало волновало, что российские чиновники могли получать взятки, ей гораздо меньше нравилось, что эти деньги, добытые, как она полагала, преступным путем, оседали на счетах в Швейцарии и потом отмывались. Именно поэтому уголовное дело в Швейцарии против российских чиновников расследуют по статьям об отмывании денег и участии в преступной организации.

По версии швейцарской прокуратуры, никакого конкурса на получение подрядов на реконструкцию Кремля управление делами президента изначально не проводило, а соответствующие контракты с фирмами «Мабетекс» и «Мерката трейдинг» российской стороной были заключены в силу личных и взаимовыгодных отношений между чиновниками и коммерсантами. Выразились они в том, что возглавляющий фирму «Мерката трейдинг» российский предприниматель Виктор Столповских до 1994 года работал в компании «Мабетекс», которая и выступила главным подрядчиком проекта. Главное же то, что одним из ответственных сотрудников «Меркаты» оказался зять Павла Бородина Андрей Силецкий, женатый на его дочери Екатерине. По данным швейцарской прокуратуры, в общей сложности «Мерката» и «Мабетекс» привлекли под проект 492 млн долларов кредитов, гарантированных российским правительством. Из них 62,5 млн были переведены на счета различных фондов и компаний, в основном в офшорных зонах, которые контролировали около десятка человек. Среди них швейцарская прокуратура назвала самого Павла Бородина, его дочь Екатерину Силецкую, ее мужа Андрея, на долю которых пришлось более 25,5 млн долларов комиссионных, выплаченных за кремлевские контракты. На долю же Павла Столповских досталось чуть более 11 млн долларов. Остальные участники исследованных швейцарцами сделок также внакладе не остались. Примечательно, что все эти счета были заморожены прокуратурой.

С начала 2000 года швейцарская прокуратура неоднократно заявляла о намерениях допросить по этому делу и Павла Бородина, и Виктора Столповских, которые постоянно заявляли о своей невиновности, но тем не менее встречаться со швейцарскими следователями явно не желали.