В середине апреля Всероссийский банк развития регионов довел свой уставный фонд до 575 млн рублей. В результате этой эмиссии банк полностью перешел под контроль государства: более 90% акций ВБРР принадлежат теперь Российскому фонду федерального имущества и госкомпании «Роснефть». Как рассказал президент ВБРР Дмитрий ТИТОВ обозревателю газеты «Время новостей» Владимиру ФЕДОРИНУ, быть госбанком сегодня непросто, но ВБРР пока не ищет лучшей доли.

-- Почему наблюдательный совет ВБРР, в который входили региональные лидеры -- губернатор ХМАО Александр Филипенко, губернатор Иркутской области Борис Говорин и спикер парламента Татарии Фарит Мухаметшин, -- согласился уступить контроль над банком федеральному правительству?

-- Решение об увеличении доли «Роснефти» и РФФИ возникло в силу того, что регионы не были готовы платить за повышение капитализации ВБРР. Благодаря эмиссии мы поднялись на 60--70-е место в банковской системе России, теперь с нами можно обсуждать достаточно серьезные проекты. Без капитализации нам пришлось бы думать о слиянии с кем-то, возможно с Внешэкономбанком.

-- Теперь ВБРР сосредоточится на обслуживании бизнеса «Роснефти»?

-- Надо реально смотреть на вещи: прибыль компании за 2000 год превышает миллиард долларов, наш капитал сейчас 20 млн долларов. Поэтому мы не представляем интереса для «Роснефти» как кредитная касса.

Другое дело -- участие в консолидации финансовых потоков дочерних предприятий «Роснефти». Компания последовательно консолидирует свои активы, централизовала экспорт. Теперь перед нею стоит задача «подобрать» все финансы, которые есть у «дочек». И здесь «Роснефти» пригодятся услуги ВБРР. Скажем, у компании много объектов на Сахалине, где она обеспечивает 40% доходов регионального бюджета. Поэтому там мы будем открывать филиал.

Мы намерены создать филиал в Краснодаре, чтобы обслуживать «Краснодарнефтегаз», «Термнефть», Туапсинский НПЗ и сбытовые сети «Кубаньнефтепродукт» и «Туапсенефтепродукт». В этом смысле сотрудничество с «Роснефтью» -- это стратегическое направление нашего бизнеса.

-- А вы не превратитесь в корпоративный банк «Роснефти»?

-- ВБРР -- государственный банк, а не корпоративный. Сейчас с «Роснефтью» у нас связано 10--15% бизнеса. Мы работаем с международным аэропортом Шереметьево, с агентствами и чартерными программами «Аэрофлота», обслуживаем предприятия дорожной отрасли.

-- ВБРР является финансовым консультантом администрации Санкт-Петербурга по развитию рынка городских облигаций и АО «РИТЭК», участвовал в размещении нескольких траншей облигаций ММК. Какую долю в вашем бизнесе занимает инвестиционный банкинг?

-- Пока не очень значительную, поскольку здесь нужны большие собственные средства и этот рынок не сильно развит. Это связано и с нехваткой ликвидности у банков, и с неадекватным налогообложением облигационных выпусков, и с недостаточной защитой прав владельцев этих бумаг.

-- В прошлом году ВБРР объявлял о начале сотрудничества с телекоммуникационными компаниями, в частности с «Электросвязью» Орловской области и «Коминкомом». Планирует ли ВБРР делать новые шаги в этом направлении?

-- Мы действительно кредитовали в прошлом году орловскую «Электросвязь», когда у нее были определенные сложности с погашением связанного кредита Минфину, осуществили ряд сделок с «Белгородэлектросвязью» и «Тюменьэлектросвязью». Проблема в том, что в этом бизнесе очень прочные позиции у питерского Промстройбанка и Альфа-банка. Развернуться в этом секторе сложно еще и потому, что и кредитную политику, и систему закупок региональных операторов определяет непосредственно «Связьинвест».

-- Сейчас модно говорить о синдицированных кредитах. Готов ли ВБРР участвовать в реализации этой идеи?

-- Мы планировали ее реализовать совместно с Российским банком развития на базе Ассоциации региональных банков и достаточно активно этим занимались. Но проблема заключается в отсутствии законодательного обеспечения. Ясно, что денежные потоки невозможно распределить по всем банкам синдиката. В какой банк будут поступать эти потоки? Как банки будут выяснять взаимоотношения в критической ситуации? Поэтому те удачные примеры синдикации, которые сейчас есть -- например, синдицированные кредиты, выданные под эгидой Собинбанка компании АЛРОСА, -- строятся исключительно на доверии участников синдиката друг другу.

-- Вы не опасаетесь конкуренции со стороны Российского банка развития?

-- Нет, у нас разные масштабы. Мы видим в РБР старшего партнера по реализации инвестиционных программ. Хотелось бы, чтобы РБР взял на себя функции полноценного инвестиционного банка, осуществляющего долгосрочное кредитование инфраструктуры. На рынке универсальных банковских услуг РБР по соседству с тремя другими крупными и опытными государственными банками -- Сбербанком, Внешэкономбанком и Внешторгбанком -- развиваться будет сложнее. Наша же задача -- обеспечить доступ к промышленному кредиту среднему предприятию в регионах, куда не доходят банки первой десятки.

-- Собирается ли ВБРР наращивать свой капитал?

-- Мы хотим довести свой уставный фонд до миллиарда рублей. Эмиссия в любом случае будет закрытой, поскольку мы не собираемся терять статус госбанка. Появятся ли у банка новые акционеры в лице регионов или других госструктур, пока сказать не могу. Я считаю, что оптимальное сочетание -- это когда в капитале банка имеют доли Российская Федерация, регионы и государственные или частные предприятия. Просто рынок сейчас больше доверяет структурам, контролируемым государством.

-- В феврале прошлого года правительство затеяло инвентаризацию финансовых организаций с госучастием. Чем закончилась вся эта история?

-- На самом деле она еще не закончилось. Есть ряд промежуточных документов, в одном из них -- за подписью премьер-министра -- ВБРР назван банком федерального уровня, который вместе с Российским банком развития призван осуществлять финансовое обеспечение структурной и инвестиционной политики государства. Все эти решения вошли в доклад правительства, президент написал на докладе «с выводами согласен» и поручил доложить ему в очередной раз в январе 2002 года.