Существующая при Минюсте с 1997 г. Служба судебных приставов сегодня уже вполне похожа на полноценную силовую структуру. Ее сотрудники в черных масках и камуфляже появляются на экранах телевизоров последнее время гораздо чаще, чем сотрудники спецподразделений МВД и Минобороны. Собственно, эта структура и задумывалась почти как спецслужба, которая должна была обеспечить стопроцентное воплощение в жизнь судебных решений. «Военизированные» приставы пришли на смену работавшим при судах бабушкам-исполнителям, способным взыскать разве что алименты или долг по квартплате. Приставы должны были стать инструментом правосудия в спорах между крупными промышленными и финансовыми группами, и предполагалось, что их работа потребует серьезной юридической и физической подготовки.

Четырехлетний опыт существования службы показал, что основная цель не достигнута. Минюст уверяет, что сегодня исполняется две трети судебных решений. Но при этом министерские статистики исходят из числа завершенных исполнительных производств, независимо от того, получил кредитор отсуженное или нет. В то же время количество решений, по которым кредитор реально получил свои деньги, гораздо меньшее -- всего 20%. Зато приставы, осознав, что вознаграждение за «эффективную» работу может быть гораздо больше предусмотренных законом 5% от взысканной суммы, в регионах стали реальной силой. Ведь пристав обладает едва ли не большей самостоятельностью, чем даже судья. Хотя бы потому, что в отличие от служителей Фемиды исполнители судебных решений в большинстве случаев материально независимы от местных властей. Главам исполнительной власти остается лишь со стороны наблюдать за эффектными действиями исполнителей (а пресловутое «маски-шоу» практикуется довольно часто), в ходе которых зачастую и происходит передел собственности.

«Их приемы всем известны, -- делится опытом адвокат Максим Трофимов. -- Пристав назначает своих оценщиков имущества, подлежащего распродаже. Эти оценщики сознательно занижают его стоимость, и потом оно покупается по наводке пристава. Достаточно вспомнить ситуацию, возникшую вокруг «Пурнефтегаза», когда одна из крупнейших компаний страны была продана буквально за копейки. Вот другой пример. В Оренбурге был завод, который стоил 800 тысяч долларов. Потом у него начались проблемы, и на предприятие подали в суд должники. Пристав арестовал завод. А затем вместо того, чтобы продать его с торгов, просто передал его в собственность одному из кредиторов. Разумеется, суд потом отменил это решение. Но вот разворованный завод стоил уже всего 50 тысяч долларов. Многие приставы вообще просто работают на себя, не выполняя решения лишь потому, что сумма указана маленькая и, следовательно, комиссионные будут невысокими».

Нельзя сказать, что государство безучастно наблюдает за становлением новой спецслужбы и ее «подвигами». За последний год каждый десятый главный пристав региона был по тем или иным причинам отстранен от занимаемой должности. Однако, по большому счету, четкой политики, касающейся того, какой в итоге должна стать Служба судебных приставов, «наверху» не выработали. Разработчики концепции судебной реформы предпочитают больше говорить о деятельности судов, хотя очевидно, что без эффективной исполнительной системы правосудие будет работать вхолостую.

Руководители службы, кстати, не отрицающие недостатков в своей работе, настаивают на ее усилении: деньгами, кадрами и полномочиями. «Необходимо реформирование системы, в частности увеличение финансирования, чтобы к нам пошли юристы. У нас же всего 13% приставов имеют юридическое образование, -- заявил корреспонденту газеты «Время новостей» первый заместитель руководителя департамента Службы судебных приставов Андрей Чурилов. -- Нужно наделить приставов дополнительными полномочиями -- в частности, правом проводить оперативно-розыскную деятельность. Надо дать право вышестоящему приставу отменять решения своих подчиненных или истребовать дело для исполнения. Ведь у нас часто бывает ситуация, когда пристав отказывается выполнять решение Верховного суда России, ссылаясь на то, что ему мешает это сделать какой-нибудь местный акт».

Но дополнительные полномочия приставов могут спровоцировать еще большее недовольство в регионах. Оттуда как раз поступают противоположные предложения: например, активнее привлекать для исполнения судебных решений и реализации арестованного за долги имущества частные фирмы, которые будут выбираться на конкурсной основе и действовать в рамках отведенных полномочий. Впрочем, оба варианта пока можно только обсуждать: о каких-либо серьезных изменениях в работе службы сегодня речь не идет. Известно лишь, что недавно Верховный суд предложил подчинить приставов своему Судебному департаменту. Однако, по мнению практикующих юристов, от перемены вывески мало что изменится.