Вопрос об изменении статуса Банка России и либерализации валютного рынка -- две громкие темы, обсуждаемые сегодня во власти и бизнес-сообществе, -- не является таким «предрешенным», как это казалось еще недавно. Иначе участники совместного заседания Союза юристов России и Никитского клуба, объединяющего ученых и предпринимателей, которое проходило на минувшей неделе в стенах ММВБ, выглядели бы сильно «отставшими от поезда». А они не выглядели -- как те, кто защищал позиции Центробанка по долгу службы, так и те, кто может рассуждать о независимости ЦБ вполне независимо.

Собравшиеся продемонстрировали неплохую боевую форму. Если их выводы практически совпадали, то аргументы отличались разнообразием. По убеждению вице-президента Союза юристов Петра Баренбойма, особый статус Центробанка вообще может быть изменен только в порядке пересмотра Конституции: принцип ее верховенства был нарушен еще в законе о ЦБ, и не нужно усугублять это нарушение. Евгений же Ясин, для которого независимость ЦБ -- «аксиома рыночной экономики», полагает, что именно особый статус и провоцирует вопросы: «На какую «полочку» положить этот Банк, к какой ветви власти отнести его, а заодно и такие институты, как ФКЦБ и ФЭК. И пока этот вопрос не решен законодательно, он будет возникать вновь и вновь».

Директор Института народнохозяйственного прогнозирования Виктор Ивантер подошел к проблеме и по-народному, и по-хозяйски: чьи деньги, Зин? Если бы Центробанк занимался только деньгами правительства, то он и должен зависеть от него. Но поскольку ЦБ занимается также деньгами бизнес-сообщества и населения, то этой зависимости быть не должно. А профессор Револьд Энтов обратился за помощью к Западу, где уже все давно посчитали. И сослался на своего гарвардского коллегу профессора Лесина, статистически доказавшего: чем более независимы центральные банки, тем ниже темпы инфляции. Первый зампред ЦБ Татьяна Парамонова тоже призвала учесть мировой опыт, заметив, что независимость центробанков обеспечивается и продолжительным сроком работы их глав, назначаемых в среднем на 6--7 лет для обеспечения преемственности денежно-кредитной политики.

Впрочем, Олег Вьюгин высказался в том смысле, что все в мире относительно, а у нас тем более. Если бы ЦБ был действительно независимым, сказал он, то не случилось бы и августа 1998 года. «В реальной практике российских реформ 90-х годов Банк России никогда не был совершенно независимым даже в области курсовой политики, не говоря уже о денежно-кредитной, которая тесно увязана с бюджетом», -- заметил со знанием минфиновского дела г-н Вьюгин. И получил поддержку из уст председателя ЦБ.

«Я вполне согласен, -- заявил Виктор Геращенко, -- истинно независимого Центробанка в нашей стране не было в прошлом, не может быть в настоящем и вряд ли он появится завтра. Но путь к независимому статусу ЦБ -- это столбовая дорога к рыночной экономике».

Проблема статуса, однако, обсуждалась даже более спокойно, чем проблема валютного регулирования. А точнее, дерегулирования. Настойчивые и, видимо, небезответные просьбы капитанов российского бизнеса в адрес президента о либерализации валютного рынка и соответствующие намерения, обнародованные ведомством Германа Грефа, послужили предметом для весьма жаркого обсуждения. Представители ЦБ своих мнений не высказывали, но это с лихвой компенсировали другие участники.

Исполнительный директор Экспертного института РСПП Андрей Нещадин заявил, что попытки изменить валютный режим могут плачевно сказаться на экономической стабильности, а «за предложениями об обязательной продаже валютной выручки стоит могущественное лобби экспортных олигархов, которые ориентированы на вывоз своих капиталов».

После чего Александр Лившиц сказал, что сложился целый «кооператив» из тех, кто выступает за отмену обязательной продажи валютной выручки и других форм валютного контроля: «Кто этого хочет? Во-первых, экспортеры -- тут нечего и думать. Во-вторых, банки, у которых много рублевых долгов. При значительном ослаблении рубля они их смогут легко покрыть. И третий член кооператива -- это либералы. Они выступают из принципиальных соображений». По мнению г-на Лившица, об отмене обязательной продажи валютной выручки сегодня не может быть и речи, но вряд ли нужно спешить и со снижением норматива продажи с 75 до 50%: это создаст дополнительную нагрузку на валютные резервы ЦБ, которые отнюдь не так велики, как некоторым кажется, придется сглаживать колебания валютного курса плюс впереди 2003 год -- пик выплат по внешнему долгу. «В любом случае, -- резюмировал он, -- ничего не стоит менять в валютном регулировании до осени этого года, пока не будет ясности с динамикой цен на нефть и российскими долгами».

Олег Вьюгин ничего не сказал о кооперативе, зато сказал о происходящей долларизации российской экономики, включая явный рост валютных активов в банковской системе: «В таких условиях ослабление валютных ограничений -- это констатация статус-кво, сознательное согласие с долларизацией и ослаблением рубля. Но это также и согласие с тем, что оттоку капиталов придается легальный характер. Тогда уж точно из России будет уходить по 25--30 млрд долларов в год».

После этих дебатов по двум принципиальным вопросам возникло устойчивое впечатление: ни по одному из них решение не предопределено. Дебаты продолжатся, причем не всегда публично и в иной аудитории.