Президент России Владимир Путин 27 февраля прибывает в Сеул. Это первый визит российского лидера в Республику Корею с 1992 года, когда там побывал Борис Ельцин. Тогда, на заре новой российской государственности, был подписан Договор об основах отношений с Южной Кореей, обсуждались крупномасштабные проекты сотрудничества (большинство из них и сегодня остаются на бумаге). Что же ждать от нынешнего саммита?

Слишком многого ожидать, похоже, не приходится. Южная Корея так и не стала для новой России ни близким партнером, ни особо важным экономическим контрагентом, на что надеялись в начале 90-х. Чьей вины здесь больше, трудно сказать. Российский хаос и необязательность отпугнули южнокорейцев, в том числе и потенциальных инвесторов. Для Москвы корейские проблемы оставались в 90-е годы делом второстепенным. С другой стороны, зацикленность Сеула на противоборстве с Пхеньяном, попытки использовать отношения с Россией в первую очередь для «давления» на Северную Корею изрядно утомили и российских политиков.

Политическое содержание визита понятно. После прошлогодней сенсационной встречи Путина с Ким Чен Иром в Пхеньяне, которая сразу перевела КНДР в разряд дружественных России государств, важно показать и Сеулу, что мы от него не отвернулись. Конечно, на деле ни о какой искусственной «балансировке» речи нет. Но взаимная подозрительность Севера и Юга остается, и с этим надо считаться. Москва хочет продемонстрировать также свою готовность участвовать в корейском урегулировании. Допускать его «монополизацию» США, подходы новой администрации которых стали более жесткими, конечно, неправильно. Надо помочь Ким Дэ Чжуну проводить более самостоятельную политику, в том числе и в области сотрудничества с Севером, что не всем по нраву и в новой вашингтонской «властной команде», и в самой Южной Корее.

Для России немаловажно, что многие южнокорейцы скептически относятся к планам США в области ПРО, опасаясь, что их реализация (под предлогом северокорейской ракетной угрозы) может подорвать процесс примирения на Корейском полуострове. К тому же отдаленным следствием может стать усиление ракетно-ядерного потенциала Китая, появление в регионе новых разграничительных линий, от чего Корея точно не выиграет. И Москве в ходе визита предстоит конструктивно и деликатно использовать подобный настрой одного из ближайших военно-политических союзников США.

Противники усиления влияния России на Корейском полуострове, для которого необходимо сохранение добрых отношений с Пхеньяном, могут попытаться использовать пребывание Путина в Сеуле в своих целях. Например, в южнокорейских СМИ уже начала раскручиваться тема «закупок российского оружия», которая вызывает особое раздражение Пхеньяна. В сеульских газетах появились крупные фото российских самолетов и кораблей-амфибий, которые Сеул, мол, вот-вот купит. В Москве, однако, не забыли историю с российскими подлодками, о «скорой закупке» которых в течение двух лет в Южной Корее не писал только ленивый. В итоге Сеул купил немецкие лодки, а Москва почувствовала, что ее держали за «карточного болвана». Не повторится ли эта же история с новыми заказами? На этот раз, правда, разговор более серьезный -- России предлагают поставить технику (самолеты, вертолеты, суда) в счет долга с минимум 50-процентной оплатой наличными. Очевидно, во время визита надо поставить точки над «i»: Москва не станет поставлять дестабилизирующие виды вооружения на полуостров, не даст использовать военно-техническое сотрудничество с Югом для подрыва своих отношений с КНДР и потребует гарантий закупок.

Есть у российских специалистов и новые идеи о том, как выплачивать долги Южной Корее, не вызвав при этом антагонизма между Севером и Югом. Российский президент попытается -- и это «изюминка» визита -- добиться согласия скептически настроенных южнокорейцев на то, чтобы они финансировали модернизацию инфраструктуры Северной Кореи российскими специалистами. Схема проста до гениальности -- Южная Корея, как она неоднократно декларировала, хочет оказать гуманитарную помощь своим замерзающим и сидящим без света северным братьям (они в срочном порядке запросили у Юга поставки 500 тыс. кВт электроэнергии).

Россия готова в сжатые сроки и дешевле, чем кто бы то ни было, выполнить комплекс работ по модернизации ряда ТЭС, построенных в КНДР при советском содействии (две в Пхеньяне, Пукчханской, Чондинской). Без энергии, понятно, ни о каких инвестициях в КНДР речи идти не может, так что решение этой проблемы в интересах и южнокорейских предпринимателей. К тому же на уровне премьеров Россия заявила, что готова работать в КНДР хотя бы частично в счет долга Южной Корее. Короче говоря, эта идея, если, конечно, КНДР не сочтет для себя «унизительным» содействие России в счет долга последней Югу, сулит выгоду всем, да еще и реально способствует укреплению мира и межкорейскому сотрудничеству. Реакция южнокорейцев станет «лакмусовой бумажкой» искренности деклараций о стремлении к национальному примирению в Корее и укреплению партнерских отношений с Россией.

Не обойдется и без разговора о восстановлении железнодорожного сообщения между Югом и Севером Кореи и организации транзита на Транссиб в Европу. Россия хочет, чтобы два транскорейских маршрута -- «западный» -- на Китай и «восточный» -- на станцию Хасан в Приморье -- развивались параллельно, причем основной транзитный контейнерный поток направлялся бы через Приморье. КНДР согласна с этим, учитывая и готовность российских железнодорожников содействовать в модернизации «восточного» маршрута. В ходе саммита хотелось бы добиться от южнокорейцев твердого обозначения своих намерений на этот счет.

Очевидно, в Сеуле будут обсуждаться и двусторонние проекты -- газопровод из Ковыкты через Китай на РК (возможно, и через КНДР, если южнокорейцы за это заплатят), участие южнокорейцев в освоении нефтегазовых месторождений Сахалина, сотрудничество в передовых отраслях промышленности, допуск корейских рыбаков в Охотское море. Президент Путин выступит перед бизнес-элитой РК. Правда, неясно, например, что он ответит на вопрос о том, почему правительство России до сих пор не внесло на ратификацию подписанное аж в 1999 году соглашение о создании российско-корейского технопарка в Находке. Южнокорейский парламент его давно ратифицировал, а наши налоговые службы задним числом усомнились в предоставленных корейцам льготах. Для Востока такая ситуация -- не просто «загогулина», а настоящая потеря лица. Как просить после этого корейцев, да и других азиатов, вкладывать деньги в России, если она сама отталкивает протянутую руку?