Во время рейса 545 лайнера N-22 авиакомпании "Транс-Пасифик" происходит авария, в результате которой три человека погибают, а пятьдесят шесть получают увечья. Во всякой неприятной истории ищут крайних, и тут крайним может оказаться американский авиастроительный концерн "Нортон Эйкрафт", который выпускает аэробусы. У Кейси Синглтон, возглавляющей в концерне группу расследования происшествий, есть только неделя и всего один шанс доказать непричастность своих работодателей к инциденту. Или все-таки "Нортон" причастен?..

Не будем забегать вперед. Как известно, на российском видеорынке господствует зарубежное кино, а наше -- несмотря на возрастающий к нему интерес -- занимает лишь скромный сегмент. На книжном рынке сегодня ситуация противоположная: наши издатели возлюбили отечественных авторов и с большой осторожностью впускают на рынок сочинения иностранных беллетристов, даже очень качественных. В списке тех, кто у нас будет более-менее раскуплен и убытков не принесет, сегодня не больше десятка фамилий мастеров pulp fiction: Стивен Кинг, Том Клэнси, Фредерик Форсайт, Роберт Ладлэм... Успех Майкла Крайтона, чье имя также входит в золотую десятку, проще всего объяснить причастностью к Голливуду. Поскольку Крайтон и сам поставил несколько картин ("Большое ограбление поезда" с Дональдом Сазерлендом и Шоном Коннери, "Охота на роботов" с Томом Селлеком, "Кома" с Майклом Дугласом), и по книгам его сделаны заметные фильмы ("Восходящее солнце" Фила Кауфмана, "Разоблачение" Барри Левинсона и, разумеется, "Парк Юрского периода" Стивена Спилберга). Однако при чтении романа Крайтона "Крылья" (М., "ЭКСМО-Пресс") вновь осознаешь: дело не в киношной ауре. Во всяком случае не только в ней.

"Широкофюзеляжный лайнер состоит из миллиона частей, на его изготовление уходит семьдесят семь суток. Ни один продукт в мире не может сравниться сложностью с летательным аппаратом. И ни один продукт не обладает такой надежностью... Крыло -- это настоящее произведение искусства. Имея длину в шестьдесят метров, оно обладает чрезвычайной прочностью, которая позволяет выдерживать вес всего самолета..." Такие -- и даже еще более обстоятельные -- технологические пассажи, с цифрами, с терминами, с характеристиками производственных процессов, можно отыскать едва ли не на каждой второй странице романа. Вслед за Клэнси, который ввел в обиход понятие "технотриллер", Крайтон нагружает повествование подобной конкретикой. Он купается в ней, лелеет эти железки, как младенцев, наполняя странной жизнью сухие протокольные строчки должностных инструкций. А уж когда автору попадается под руку какая-нибудь игрушка почудней, вроде "шлема виртуальной реальности", он радостно вставляет это чудо то в один, то в другой роман (есть подобное устройство и в "Крыльях", и оно помогает Кейси Синглтон разобраться в причинах аварии). Однако помимо напряженного сюжета, дотошной проработки деталей и скрупулезного -- хоть сейчас самому за штурвал! -- знания описываемых сфер жизни есть у Крайтона еще одна изюминка.

И американскому читателю, и нашему автор люб своим пренебрежением к теперешним стереотипам. В отличие от многих Крайтон не злит публику политкорректностью -- качеством, полезным в уместных количествах, и тошнотворным -- в больших. Отдав положенную дань социальному критицизму в ранних своих романах (гадкое правительство, гадкие корпорации, а простой человек -- весь в белом), писатель быстро разучился ходить в ногу и начал пугать ревнителей такой ходьбы. Так в "Восходящем солнце" автор, ни разу не оступившись в болото ксенофобии, сумел весьма эмоционально рассказать о японской экономической экспансии в Америке. А своим "Разоблачением" и вовсе привел в ярость адепток "феминизма без берегов", трезво взглянув на sexual harassment (сексуальное домогательство в служебное время): в романе начальница-женщина пыталась изнасиловать подчиненного-мужчину, и тот вынужден защищаться в суде. Наконец, в «Крыльях» романист покусился на основу основ. На принципы свободной прессы, на Первую поправку к Конституции США.

"Она ничего не понимает, -- с горечью думает Кейси о журналистке Дженнифер Мэлоун, решившей разоблачить авиастроителей. -- Она ничего не хочет слышать. Она не желает вникать в смысл того, что ей говорят". Журналистке реальные факты не интересны, как не интересны они и эфирному волку Марти Рирдону, давно превратившемуся из репортера в драматического актера. "Телевидению противопоказана информация, -- рассуждает один из персонажей, готовя главную героиню к теледопросу. -- Информация активна, заставляет шевелить мозгами. Телевидение пассивно. Информация беспристрастна, объективна. Телевидение построено на эмоциях. Это забава, развлечение. Что бы ни говорил, что бы ни делал Марти, ему, в сущности, наплевать на вас, на вашу компанию, на ваши самолеты. Ему платят за редкостный талант провоцировать людей, заставлять их выплескивать эмоции, терять выдержку и говорить что-нибудь нелепое или глупое. Он ничего не хочет знать о самолетах. Ему нужен кадр, мгновенное впечатление..."

Не то чтобы Крайтон мечтал заткнуть журналистам рты или насадить цензуру. Он просто проверяет на прочность стереотип репортера как рыцаря Справедливости и Демократии. То есть разрушает светлый образ, укоренившийся в массовом американском сознании после "Уотергейта" и апологетического фильма Алана Пакулы. (У нас тот же постаментик оккупирован своими «ланцелотами на гонораре» -- от Невзорова до Доренко, от Додолева до Хинштейна.). Закономерно, что в финале выясняется: "утечка информации" на ТВ исходила... из самого концерна. Чтобы один из директоров, используя журналистов "втемную", смог подсидеть другого. Но благодаря главной героине фокус не удался...

Что же до причин аварии, то, конечно, Крайтон не может допустить вульгарных поломок. За свои железки он стоит горой. Катастрофа случилась из-за обычной человеческой глупости -- качества, не имеющего прописки в каком-то одном отечестве. Звездно-полосатым флагом оно осенено или триколором.