Юрий Павлович Анненков (1889--1974) был замечательным художником. В 1918 году он создал сюиту иллюстраций к «Двенадцати», идеально соответствующую кощунственно-музыкальному, метельно-раешному, завораживающему духу блоковской поэмы. В 1922-м появились анненковские «Портреты» -- альбом, в котором неповторимые индивидуальности «моделей» складываются в блистательное и гротескное «целое», выразительное свидетельство о строе и сути русской культуры первых пореволюционных лет. Любая из этих работ обеспечила бы Анненкову место в истории искусства.

Но люди революции (а Анненков несомненно был таковым) не могли довольствоваться одним -- пусть безусловным -- шедевром. Подхваченные холодным и колючим, по блоковскому слову, «веселым» ветром истории, они торопились жить и действовать. Анненков оформлял театральные спектакли, устраивал грандиозные уличные действа, сочинял статьи-манифесты, стихотворствовал, был что называется тысячеискуссником и весьма компанейским человеком. Жил полной жизнью -- на пиру во время чумы. К счастью, художнику удалось своевременно покинуть тот лихорадочный и зловещий карнавал, одним из вдохновенных организаторов-распорядителей которого был он сам. Анненков уехал из России в 1924 году. Думал -- на время, оказалось -- навсегда.

«Эпилог застает Коленьку Хохлова в Париже

Юрий Павлович Анненков (1889--1974) был замечательным художником. В 1918 году он создал сюиту иллюстраций к «Двенадцати», идеально соответствующую кощунственно-музыкальному, метельно-раешному, завораживающему духу блоковской поэмы. В 1922-м появились анненковские «Портреты» -- альбом, в котором неповторимые индивидуальности «моделей» складываются в блистательное и гротескное «целое», выразительное свидетельство о строе и сути русской культуры первых пореволюционных лет. Любая из этих работ обеспечила бы Анненкову место в истории искусства.

Но люди революции (а Анненков несомненно был таковым) не могли довольствоваться одним -- пусть безусловным -- шедевром. Подхваченные холодным и колючим, по блоковскому слову, «веселым» ветром истории, они торопились жить и действовать. Анненков оформлял театральные спектакли, устраивал грандиозные уличные действа, сочинял статьи-манифесты, стихотворствовал, был что называется тысячеискуссником и весьма компанейским человеком. Жил полной жизнью -- на пиру во время чумы. К счастью, художнику удалось своевременно покинуть тот лихорадочный и зловещий карнавал, одним из вдохновенных организаторов-распорядителей которого был он сам. Анненков уехал из России в 1924 году. Думал -- на время, оказалось -- навсегда.

«Эпилог застает Коленьку Хохлова в Париже