Вчера на пространстве Центральной Азии произошла сенсация. У одного из самых «самобытных» режимов этого региона, туркменского, возникла серьезная оппозиция. Бывший вице-премьер и министр иностранных дел Туркмении Борис Шихмурадов выступил с пространным заявлением. Он обвинил президента Ниязова в создании полицейского государства, «черной дыры», внутри которой «творятся чудовищные преступления». Причины столь неожиданного решения г-н ШИХМУРАДОВ объяснил обозревателю газеты «Время новостей» Аркадию ДУБНОВУ.

-- Вы много лет входили в ближний круг президента Туркмении и признаете в заявлении, что несете часть ответственности за создание его культа. Неужели ваше решение было спонтанным?

-- Конечно, это не внезапное прозрение. Ясность и понимание того, что не все в порядке и с этим человеком, и с правилами поведения, были всегда. Но в начале 90-х мы все были немного больны политическим идеализмом. Мы считали, что много удастся сделать, проявляя собственную активность. Ведь мне доверили формировать новую систему международных отношений государства, которого не существовало, и, к сожалению, я и сегодня не могу говорить о нем как о состоявшемся. Я занимался созданием министерства, и просто не оставалось времени со стороны взглянуть на ситуацию. Когда же я стал глубже анализировать происходящее, то пришел к выводу, что так дальше нельзя... И очень аккуратно начал высказывать свои мысли, что не могло, естественно, не вызвать реакции, о которой сказано в моем сегодняшнем заявлении. С этого момента меня начали обвинять в амбициях, претензиях на что-то. Хотя я хотел одного -- служить моему государству, туркменам. Ведь столько было связано с именем Ниязова в начале 90-х. Действительно, заявка была очень интересной, и должен прямо сказать, что я появился в его команде не случайно. Многое из того, о чем он говорил, убеждало -- можно без расчета на чудо собственными руками переустроить жизнь по-новому. Но все оказалось пустым... У этого человека была одна цель -- выстроить систему собственного политического выживания. Он создал полосу выжженной земли вокруг себя. Никто не имеет возможности защитить свое доброе имя и дать отпор зарвавшемуся хаму. Естественно, я знаю, что мне грозит, что может предпринять Ниязов. Эта модель легко просчитывается, это поведение любого примитивного диктатора, хозяина полицейского государства. Сейчас начнется навешивание ярлыков, обвинения в сотрудничестве с империалистическими разведками -- все это уже было, -- и врачи-вредители найдутся... Я не собираюсь строить баррикады. Речь о том, что людям надо дать возможность выражать свои мысли и говорить о своих проблемах. А их накопилось колоссальное количество. Ведь мы же сталкиваемся с судебным произволом, всевластием спецслужб. Дело дошло до абсурда, МИД сегодня практически функционирует как подразделение комитета нацбезопасности. Это пощечина народу Туркменистана и мировому сообществу, всем тем, кто поверил Ниязову, провозгласившему постоянный нейтралитет. На самом деле он использовал эту идею в качестве клетки, куда загнал свой народ, изолировав его от мира.

-- Проработав много лет рядом с президентом Туркмении, вы немало знаете о его делах. И он знает, что вы знаете. Какой реакции вы ожидаете от Ниязова? Известно, к примеру, что недавно он уже публично говорил о вашей причастности к криминальным делам, к незаконной торговле оружием...

-- Уже некоторое время он твердит о закупках или продаже оружия. Все это чистый бред, плод его больной фантазии. Ну прочтите хотя бы текст его выступления на днях перед туркменскими послами. Кого только и в чем только он не обвинял -- и в супружеской неверности, и в склонности к алкоголю, и в сотрудничестве с криминалом. Опускался и до прямого шантажа и угроз в адрес членов семей дипломатов...

-- Вы считаете, что обвинения в ваш адрес -- того же уровня?

-- Они ничего не стоят. Он уверен, что ему позволено применять любые методы, такова мораль этого человека. Что касается меня, то я действительно много знаю про него. Но, во-первых, я не считаю, что цель оправдывает средства, а во-вторых, не все в этом мире допустимо, и для меня, как государственного человека, которым я остаюсь, некоторые вещи остаются неприемлемыми.

-- Но в вашем заявлении есть серьезные намеки на преступления, совершаемые в Туркмении. В частности, вы упоминаете о наркотрафике через вашу страну.

-- И в этом вопросе Туркменистан изолирован, он не участвует в международных усилиях. Страна превращена в «черную дыру», где все исчезает. Да и сам Ниязов не в курсе многого того, что происходит. Есть круг очень ответственных лиц из совершенно конкретных ведомств, которые превратили наркотрафик в выгодный бизнес.

-- Не боитесь, что «конкретные ведомства» попытаются добраться до вас лично?

-- В данном случае надо оперировать категориями политического страха, а не физического. Я знал, на что иду. Но это нормальная политическая, если хотите, мужская работа. Что касается политического страха, то все мы ходим под Богом, и я еще не знаю, кто из нас должен себя чувствовать более неуютно в этой ситуации...

-- Вам в Ашхабаде, видимо, теперь появляться рискованно. Вы опасаетесь за своих близких, оставшихся там?

-- В принципе я через это уже прошел. Недавно вся моя большая семья уже испытала сильнейший шок. Мой племянник стал жертвой грубейшего судебного произвола и по огульному навету осужден на большой тюремный срок. Я уверен, что так выполняется прямое указание президента Ниязова проучить меня. В Ашхабаде живет моя мать, которой я сейчас не могу оказать прямого сыновнего содействия. Но я надеюсь, что все мои многочисленные друзья и родственники понимают, что я не из числа экстремалов, которые, потеряв самообладание, бросаются в пропасть вниз головой. Мой шаг хорошо обдуман.