Москва сделала принципиальный выбор -- экспорт российского оружия будет наращиваться. В ходе вчерашнего совещания в Кремле Владимир Путин прямо заявил о том, что «эта сфера нашей деятельности приобрела особый характер в связи с крупномасштабными террористическими актами и в связи с объединением усилий многих стран мира в борьбе с терроризмом». В принципе, конечно, ничего нового российский президент не открыл: уже на следующий день после «черного вторника» 11 сентября стало ясно, что мировой рынок вооружений ждут серьезные потрясения. Рынок стремительно «разогревался», чутко реагируя на расползающийся по планете кризис. Как заявлял в приватной беседе сразу же после терактов в США один из «генералов» российского оборонного экспорта: «Вы же задумаетесь о собственной безопасности, если квартиру вашего соседа подожгут?» Тем не менее дальше осторожной констатации растущих потребностей рынка «спецтехники» дело до вчерашнего дня не шло. Ведь поставка за рубеж современных видов вооружения в тот момент, когда не вполне ясно, кто и с кем в итоге собирается воевать, дело деликатное. Подобное решение относится уже не столько к сфере экономики, сколько к чистой государственной политике. И судя по вчерашним заявлениям, российский президент этот политический выбор уже сделал.

Впрочем, Владимира Путина трудно обвинить в сугубо конъюнктурном и сиюминутном интересе к торговле оружием. С его приходом к власти Кремль подчеркнуто демонстрирует, что военно-техническое сотрудничество (ВТС) с зарубежными странами является одним из высших государственных приоритетов современной России. Достаточно сказать, что состоявшееся в среду в Кремле совещание (оно проходило в формате заседания комиссии по вопросам ВТС с иностранными государствами, председателем которой является сам Владимир Путин) стало уже третьим в нынешнем году по данной проблематике. Причем и на предыдущих совещаниях (состоявшихся в марте и июне) российский президент неизменно настаивал на том, что «вопросы ВТС являются для нас весьма существенными вообще, а в данный момент -- тем более». Хотя спрогнозировать тогда предстоящие удары по США и начало общемировой «антитеррористической операции» не могли даже любимцы президента из аналитических служб СВР. А приводившиеся самим г-ном Путиным суммы годового экспорта российского оружия -- 3,68 млрд долларов в стоимостном объеме контрактов или 2,84 млрд долларов непосредственных валютных поступлений в страну -- выглядели достаточно скромно на фоне объемов поставок наших энергоносителей.

Однако же в Кремле, похоже, вполне отдают себе отчет в том, что прокормить себя торговлей оружием Россия не в состоянии. Как, впрочем, и ни одна другая страна мира. С успехами в ВТС руководство страны связывает решение совершенно иных задач. Первая и главнейшая из них -- это поддержание за счет прибылей от экспортных заказов своего собственного оборонного производства. С иллюзиями начала 90-х о «мире во всем мире» пришлось очень быстро распрощаться: в отношениях между государствами в XXI веке сила явно будет играть ничуть не меньшую роль, чем прежде. А посему ВТС отводится и еще одна важная роль: продукция отечественной оборонки должна помочь Москве не только найти новых ее покупателей, но и обеспечить России надежных союзников. Недаром же Владимир Путин строго указал членам своей комиссии по ВТС на то, что российские «партнеры должны чувствовать себя уверенными, должны быть удовлетворены не только качеством нашей техники, но и обслуживанием на современном уровне». Правда, президентская пресс-служба категорически отказывается как-либо конкретизировать, о каких именно «партнерах» шла речь на совещании в Кремле. Дело в том, что традиционный список покупателей российского оружия имеет весьма отдаленное отношение к «объединению усилий многих стран мира в борьбе с терроризмом», о котором упоминал в своем выступлении президент. Скажем, поставки оружия таким нашим клиентам, как Иран или Сирия, России в нынешних условиях могут обойтись себе дороже -- примерно как ОПЕК, которая боится сокращать добычу нефти по сиюминутным политическим причинам. В горячке «оружейной распродажи» Россия может обзавестись такими «покупателями-союзниками», контакты с которыми не принесут стране ничего, кроме новых проблем.