В ближайшую субботу истекает месячный срок, отведенный правительством на доработку одобренной «в целом» 27 сентября Стратегии развития банковского сектора России. Скорее всего проект попадет на подпись к Михаилу Касьянову лишь после выходных -- до сих пор ведомства-«доработчики» (Минфин, Центробанк, МЭРТ, МАП и др.) не представили в Белый дом никаких предложений. Тем не менее в Российском союзе промышленников и предпринимателей, который выдвинул в июне довольно радикальные предложения по реформированию банковского сектора, считают, что уже добились серьезных результатов. На вопросы обозревателя газеты «Время новостей» Андрея ДЕНИСОВА отвечает руководитель рабочей группы РСПП по банковской реформе Александр МАМУТ.

-- Бюро РСПП недавно одобрило результаты работы вашей рабочей группы. В чем смысл этого решения, если, судя по принятой правительством за основу программе развития банковского сектора, позиция РСПП так и не нашла серьезной поддержки властей?

-- Мы, напротив, считаем, что позиция РСПП как раз получила поддержку по своим основным направлениям, концептуальным идеям. Когда мы говорили о необходимости реформы банковского сектора, мы имели в виду реформирование в полном смысле слова -- то есть достаточно радикальные изменения базовых правил регулирования в этом секторе. В последнее время и банковская общественность, и эксперты, и международные финансовые организации употребляют словосочетание «банковская реформа», а не «дальнейшее развитие», как это было у ЦБ. На встрече с руководством МВФ президент Путин подтвердил, что этот сектор нуждается в приоритетных усилиях государства по его реформированию. Это важно. Мне кажется, что уже все понимают, что отсталость и неразвитость банковского сектора создают системные риски для всего комплекса реформ.

Если признать, что банковский сектор болен, то придется констатировать, что программа Центробанка предлагала больному лекарство, сравнимое со стаканом дистиллированной воды. Она абсолютно безвредна и применима, наверное, к любой банковской системе, в любой стране, в любой период времени. Еще более бессмыслен предложенный план мероприятий, который был представлен на заседании правительства 27 сентября. Фактически он в той или иной степени повторял план законодательной работы самого правительства без содержательного изложения тех норм и правил, которые будут воплощены в этой законодательной работе, и без описания того эффекта, который они должны оказать на развитие сектора. Этот план не был привязан ни к времени, ни к месту. Собственно, поэтому документы и были направлены на доработку. Наша цель -- создать многовариантность форм финансирования экономического роста в будущем, вернуть банки к выполнению своей основной задачи -- трансформации накоплений в инвестиции, создать в секторе конкурентную, привлекательную среду.

-- Что все-таки позволяет вам утверждать, что позиция РСПП получила поддержку?

-- Практически по всем вопросам, которые мы ставили и ответов на которые не нашли в программе Центробанка, имеются четкие указания правительства наполнить эту программу конкретным смыслом.

-- Давайте остановимся подробнее на первоначальных идеях РСПП. Одним из наиболее принципиальных было предложение ускорить сроки перехода банков на международные стандарты отчетности. Но, по-видимому, срок 1 января 2004 года останется и в доработанной стратегии.

-- Да, в протокольном решении правительства говорится, что программа должна учитывать переход банков на международные стандарты с 1 января 2004 года. Мы по-прежнему считаем этот срок слишком мягким, неадекватным задачам сегодняшнего дня.

-- Наибольший прогресс, судя по всему, достигнут в сфере налогообложения банков.

-- Да, ряд наиболее очевидных налоговых проблем решен. Уже внесено предложение отменить налог на куплю-продажу денежных знаков, банки уже уравнены с остальными субъектами рынка по ставке налога на прибыль. Осталось предусмотреть нормы, стимулирующие капитализацию, а именно освободить от налогов средства, направляемые банками на увеличение собственного капитала. Еще один нерешенный пока вопрос связан с тем, чтобы учитывать резервы под потери по ссудам перед тем, как осуществлять налогообложение прибыли. После принятия такой нормы можно будет сказать, что блок налогов достаточно привлекателен для того, чтобы стимулировать позитивные процессы в банковском секторе.

-- Как вы оцениваете решение правительства в контексте предложения РСПП уточнить функции ЦБ?

-- Мы говорили о том, что нужно четко отделить функции регулирования от хозяйственной деятельности, что и указано в решении правительства и совсем не было указано в программе: «определить условия участия государства в крупных банках, в том числе с учетом планируемого выхода Банка России из их капиталов». Чем скорее это произойдет, тем скорее мы сможем констатировать, что банковский надзор действительно независим и ЦБ не занимается ничем, кроме своих основных функций -- надзирает за участниками рынка, поддерживает стабильность кредитно-денежного обращения и устойчивость курса национальной валюты. Конечно, следовало бы рассмотреть и целесообразность таких огромных блоков хозяйственной деятельности Центробанка, как поддержание платежно-расчетной системы, инкассация и ряда других, на мой взгляд, выводимых в частный сектор инфраструктурных функций.

-- Решение правительства по поводу ограничения деятельности госбанков существенно приближает позицию властей к предложениям РСПП.

-- Чтобы представить степень искаженности конкурентной среды, достаточно сказать, что постоянно растущая доля госбанков -- Сбербанка, ВЭБа и ВТБ -- в активах банковской системы, по нашим оценкам, составляет почти 50%. Мы говорили о том, что денежные власти должны четко сформулировать свои приоритеты -- они создают банк для того, чтобы получать прибыль или чтобы с его помощью осуществлять какие-то преобразования в экономике. И тот и другой ответ нас вполне устроит, но нужен ответ. Потому что в данном случае убить двух зайцев не получится: у такого банка обязательно будет иной, нежели у частных, доступ к пассивам, иная стоимость этих пассивов, иная ответственность руководителей, иная имущественная ответственность самого учреждения. Словом, базовые условия бизнеса будут облегчены у банка, осененного всесторонним протекционизмом государства-акционера. ВТБ понес в 1998 году самые большие убытки по форвардным контрактам, а сегодня это банк с самым большим капиталом в Восточной Европе. При этом я, например, не вижу однозначного ответа на вопрос, что было экономически более эффективно -- спасать ВТБ или СБС с «Инкомом»?

Другой пример неконкурентных преимуществ -- Внешэкономбанк. Прежде всего, государство никак не представлено в управлении этим банком. Совет директоров и правление назначаются руководством самого банка. Глава ВЭБа назначается президентом, но, по моим представлениям, президент не осуществляет повседневный контроль за деятельностью этого учреждения. Во-вторых, ВЭБ занимается полным набором банковских операций, не имея банковской лицензии. То есть даже при обнаружении каких-то нарушений его невозможно привлечь к какой-либо ответственности. Я спрашиваю себя: могла бы у нас в стране какая-нибудь компания добывать нефть или газ, не имея соответствующей лицензии?.. А банк, который в течение 10 лет добывает прибыль из миллиардов долларов без лицензии на эту деятельность, ни у кого не вызывает вопросов.

-- Но буквально на одном из ближайших заседаний правительство будет рассматривать концепцию разделения ВЭБа на специализированное долговое агентство и «правильный» банк.

-- Совершенно верно -- еще один результат развернувшейся дискуссии. Одно замечание: по нашей информации, есть планы сформировать бюджетными средствами уставный капитал «правильного» банка в размере 2,5 млрд долл. По-моему, создание еще одного универсального госбанка более чем красноречиво отражает линию на усиление государства в банковской системе.

В то же время мы считаем, что в целом правительство поддержало наш подход, поручив разработчикам стратегии «дополнительно рассмотреть вопрос о целесообразности ограничения деятельности кредитных организаций, создание которых определялось необходимостью решения специальных задач государственной экономической политики».

То же касается и Сбербанка, по поводу которого в решении записано: «...дополнительно рассмотреть вопрос о способах и формах влияния на коммерческую политику Сбербанка». Мы считаем, что в этой скромной формулировке содержится вполне внятное принятие нашего пожелания учитывать природу пассивов Сбербанка при определении его активных операций.

-- Вам не кажется, что такое решение в определенной степени связало бы Сбербанку руки и сказалось бы на результатах его деятельности?

-- Я считаю, что у Сбербанка в результате могла бы появиться новая клиентура, которая в долгосрочном плане для него намного более выгодна. Сегодня ему действительно удобнее кредитовать из центрального офиса несколько десятков крупнейших российских компаний. Но нам кажется, что рано или поздно эти компании будут финансироваться в иностранных банках -- там, при всем моем уважении к Сбербанку, деньги и подешевле, и подлиннее. То есть этих клиентов иностранные банки отберут, а вот одновременно перевести из Сбербанка несколько миллионов небольших частных заемщиков было бы не так просто. Кроме того, мы видим более глобальную задачу -- добиться ситуации, когда гражданин России в статистическом масштабе сможет стать субъектом кредитных правоотношений. Сегодня такая возможность практически отсутствует.

-- Наконец, предложения, вызвавшие наибольшие споры,-- об установлении требований к минимальному размеру собственного капитала и о делении банков на федеральные и региональные.

-- Наша идея о введении федеральных и региональных лицензий не прошла по причине того, что она выглядела как создание трехуровневой системы, хотя региональные банки были бы, конечно, подуровнем второго уровня. Но денежные власти посчитали, что банки, для которых мы предлагали пониженные требования к капиталу и ограничения по деятельности, лучше преобразовать в небанковские кредитные организации. Экономический смысл нашего предложения сохранен, но это просто существенно более жесткий подход к банкам с недостаточным капиталом и плохой пропорцией капитала к активам.

Споры вокруг предложения ввести минимальные требования к собственному капиталу, к сожалению, заслонили комплексное содержание наших предложений, ведь это лишь одна из мер, которые в сумме могут изменить ситуацию в банковском секторе. В то же время эта дискуссия, на мой взгляд, убедила всех, что определенный минимум собственных средств для банка должен быть установлен. Конечно, это достаточно жесткая мера, но она стимулирует тех, кто занимается банковским бизнесом, ориентироваться на реализацию основной банковской функции -- трансформацию сбережений в инвестиции. Задача капитализировать банк до определенного уровня оставляет за чертой банковского бизнеса тех, кто предоставляет услуги в рамках небанковского финансового посредничества. С другой стороны, банков становится меньше, они становятся крупнее, а к крупному возрастает или возвращается экономическое доверие вкладчиков и клиентов.

Это наше предложение следующим образом сформулировано правительством: «определить... порядок и сроки введения повышенных требований к уровню достаточности капитала российских кредитных организаций и минимальному размеру собственных средств (капитала)». Косвенно то же самое отражено и в поручении «установить критерии отнесения кредитных организаций к банкам и небанковским кредитным организациям». Такими критериями, конечно, являются балансовые показатели и перечень осуществляемых операций.

-- Тем не менее даже если в результате доработки стратегии будет предложен конкретный уровень собственного капитала, он скорее всего будет существенно отличаться от вашего первоначального предложения -- 1 млрд рублей по международным стандартам для банка с генлицензией.

-- Я напомню, что мы считали необходимым выстроить долгосрочную программу капитализации банков: нельзя ограничиться одной цифрой, не формулируя задачу постепенной дальнейшей капитализации. О цифрах же можно спорить, и если уровень в 30 млн долл. представляется завышенным, а 10 млн -- реальным, то мы готовы принять это. Но ведь, по сути, аргументы, которые мы услышали против нашей позиции, состоят в следующем: не следует верить российской отчетности, по которой около 100 банков близки к уровню 30 млн долл. Пусть так. Но если мы слышим, что даже при планке в 5 млн долл. умрут все российские банки, это значит, что надо ставить вопрос не о реформировании или развитии, а о создании банковского сектора. Банк с капиталом в 5 млн долл. -- это вопиюще несоразмерно потребностям российской экономики и задачам, которые перед ней стоят.

-- К сожалению, эта характеристика касается подавляющего числа российских банков... Как вы оцениваете текущую ситуацию в банковском секторе?

-- Если не принимать в расчет, что правила игры могут измениться, то объективно существуют предпосылки для резкого усиления позиций государственных банков, и тем самым значительно облегчаются условия для появления на рынке иностранных банков, которым легко конкурировать с государственными на рынке крупной частной клиентуры. Пока что препятствием для иностранцев остаются забюрократизированная и непрозрачная бизнес-среда и высокие риски, но международные банки проходили стадии освоения новых рынков, они знают, как преодолевать эти препятствия, находить и правильный менеджмент, и контакты, и хорошую клиентуру.

Развитие частных крупных банков осложнено еще и потому, что для большинства их владельцев собственно банковский бизнес в нынешнем виде (в неконкурентной среде) стал в известном смысле периферийным, второстепенным. Их интерес при нынешнем положении дел -- или интегрировать существующий банковский бизнес в более крупную структуру, или продать. Если изменятся правила игры, возможно у нынешних акционеров появится интерес вкладывать деньги и, главное, силы в этот бизнес.

-- От чиновников часто можно услышать, что Россия проводит почти десяток реформ в разных секторах и не надо ее ругать за отставание в реформировании банков. Как вы считаете, почему именно в банковском секторе преобразования идут так трудно?

-- Банковская реформа -- это не только реформа правил, она имеет институциональный характер. Она связана с поражением в правах большого количества институтов, так или иначе интегрированных в общественно-политическую практику. Посмотрите, кто возражает против реформы налоговой системы? Ну, бюджет из фискальных соображений. Но на другой чаше весов -- вся экономика. А реформа, которая существенно ограничивает права госбанков, меняет роль Центробанка, ужесточает требования к сотням субъектов рынка, конечно, вызывает сопротивление. Мне вообще кажется, что эта реформа едва ли не самая трудная. Она очень близка по смыслу процессу дебюрократизации, когда правительство лишает полномочий массу субъектов и дает возможности для активизации механизмов саморегулирования рынка.

Может быть, есть и второе, более субъективное обстоятельство. Всегда хорошо, когда президент высказался твердо и определенно. А он до последнего времени этого не делал.

-- В последние месяцы действовал и еще один субъективный фактор -- все предложения РСПП отождествлялись с вашим именем и у многих вызывали ощущение лоббирования интересов МДМ-банка. Ваш уход с должности председателя наблюдательного совета МДМ -- это смена позиции для лоббирования реформы?

-- В основном да, сосредоточусь на доведении до какого-то результата моей общественной деятельности.