«Вот пройдут положенные десять лет после увенчания карибца Дерека Уолкотта -- и сэр Видиадхар непременно станет первым из андрогинов-нобеленосцев», -- так писал о нынешнем нобелевском лауреате в 1996 году скромный литературовед Григорий Чхартишвили, ныне превратившийся в нескромно успешного писателя Б. Акунина. Десяти лет после увенчания Уолкотта, кстати, еще не прошло (он получил «нобелевку» в 1992 году), а прогноз уже сбылся, что утешает: имена нобелевских лауреатов по литературе и их творения перестают быть для нас китайской грамотой -- кое-как включаемся в мировой контекст.

Приятно все же, что есть на свете писатели милостью божией -- не писать они не могут просто потому, что составлять слова в книги для них -- счастье. «Писательство -- не просто способ обогатить нашу повседневную жизнь. Не писать -- значит отказаться от созерцания. А отказаться от созерцания -- значит не суметь извлечь весь доступный опыт из нашего существования, это значит позволить жизни и времени утекать от нас безо всякого толку... Писательство для меня -- род религии», -- так ответил Найпол на вопрос газеты Liberation, заданный несколько лет назад писателям всего мира, и все его творчество -- подтверждение правдивости этого ответа.

Сэр Видиадхар (пожалован в рыцарское достоинство в 1990 году) родился на Тринидаде (небольшой остров в Карибском море) в 1932 году. Как и у большинства населения острова, его корни -- в Индии, но его трудно назвать этническим писателем. В 18 лет он отправился в Англию и после обучения в Оксфорде принял решение поселиться в этой стране навсегда. Собственно говоря, главной темой его книг стало именно отсутствие корней -- судьба странствующего изгнанника, который не может идентифицировать себя ни с одной из культур, в рамках которых ему довелось жить. Его главные книги -- «Мистический массажист», «Дом для мистера Бисуаса», «Флаг на острове», «Утрата Эльдорадо», «Индия: раненая цивилизация», «Загадка приезда», «Полжизни».

Политкорректная формулировка Шведской Королевской академии звучит буквально так: «За объединение вдумчивого повествования и неподкупной пристальности в произведениях, которые вынуждают нас обратить внимание на истории, ставшие жертвой замалчивания». Но кажется, книги Найпола не столько об угнетенных культурах, сколько о свободе одинокого скептика, который имеет в себе мужество разглядеть ограниченность каждой из них.