В настоящее время тема реформы банковской системы занимает центральное место при обсуждении экономической политики и экономического развития России. Это не удивительно, если учесть недавно обретенную готовность распространить реформы на тот сектор экономики, который был огражден от решительных реформ с 1998 года.

Некоторые говорят, что это было правильно: оставленные в покое, банки смогли укрепиться, восстановить силы и вести относительно беспроблемное существование со времени серьезного кризиса 1998 года. Кроме того, продолжают они приводить аргументы в свою пользу, банковская система слишком мала, чтобы о ней беспокоиться. Разве реальная экономика не достигла за тот же период достаточно неплохих показателей? Рост ВВП на протяжении 1999-2001 гг., согласно оценке, в среднем составил 6,4 процента в год, причем это произошло без обращения к банковской системе за сколько-нибудь существенными ресурсами. Так из-за чего же проявлять недовольство?

Однако, критики отмечают, что банковская система России, имея совокупные активы размером немногим более 12 процентов от величины активов «Дойче Банка», действительно очень мала. Банковское кредитование в России развито меньше, чем почти во всех остальных странах Восточной и Центральной Европы. Специфически выглядит сама структура сектора: банковская система отличается высокой концентрацией, когда на очень небольшое число банков, доминирующих на кредитном рынке, приходится львиная доля всех депозитов, , при этом большая часть банков слишком мала, чтобы заниматься кредитованием или размещением вкладов. На вершине этой пирамиды находятся государственные банки, которые, как указывают критики, доминируют над остальными в силу того, что им предоставлена возможность пользоваться преимуществами неравных условий конкуренции.

Большинство наблюдателей согласно, что система нуждается в реформировании. Однако, согласия почти нет, когда речь заходит о том, каким именно образом следует улучшить деятельность банковской системы. Необходимо ли ограничить количество банков путем установления таких требований к величине их капитала, которые большинство из банков не сможет выполнить? Действуют ли лишь в собственных интересах те, кто отстаивают повышение требований к величине капитала, потому что только некоторые банки пережили бы принятие столь решительных мер? Благоразумно ли включить все банки в предлагаемую систему страхования вкладов? Тех, кто предлагает включить большинство банков в эту систему, обвиняют в том, что они скорее желают защитить свою клиентуру, нежели обеспечить защиту банковской системы. И потом, что же делать с государственными банками? Здесь приводятся различные доводы, начиная от «нельзя раскачивать лодку» до ввода строгих ограничений на деятельность государственных банков, при этом оппоненты опять обвиняют друг друга в защите лишь собственных интересов.

Иной способ найти верный путь в лабиринте альтернативных предложений состоит в том, чтобы вернуться назад и задать вопрос, почему в первую очередь необходимо реформировать банковскую систему?

Краткий ответ на этот вопрос заключается в том, что современная банковская система не отвечает полностью интересам поддержания экономического роста и развития. Несмотря на положительные темпы экономического роста с 1998 года, имеющиеся в распоряжении российской экономики ресурсы могли бы быть использованы с большей пользой. Каждый доллар, спрятанный под матрасом, и каждый доллар, переведенный заграницу, не стали частью средств, вложенных в экономику страны. Первоочередной целью финансового посредничества являетсязадача свести вместе тех, кто нуждается в ресурсах, и тех, у кого есть сбережения которые они хотели бы сохранить. Бегство капитала за границу и накопление наличных денег замедляют экономический рост.

Конечно дело обстоит сложнее. Процесс восстановления экономики после кризиса 1998 года характеризовался особенностями, которые отличают Россию от экономик других бывших социалистических стран. Важную роль играет экспорт природных ресурсов. К факторам, которые помогли России так быстро восстановиться после кризиса, относятся девальвация рубля, в результате которой цена импорта повысилась относительно цен на отечественную продукцию, а также высокие цены на нефть, газ и металлы, которые помогли добиться большого и растущего активного сальдо торгового баланса. Восстановление российской экономики, таким образом, в большой мере было обусловлено улучшением торгового баланса России. Доля полезных ископаемых в нем составляет около 60 процентов, металлы свыше 20 процентов, лес и лесоматериалы почти 5,4 процента, таким образом почти 80 процентов всего объема российского экспорта составляет сырье. Это помогает оплачивать критически важный импорт: по крайней мере, 35 процентов зарегистрированного импорта приходится на средства производства (машины и механизмы), да и на импорт продовольственных продуктов все еще приходится несуразно высокая доля в 26 процентов.

Нет ничего плохого в том, что та или иная страна использует преимущества своей специализации. Проблема состоит в том, что опора на сырьевые ресурсы ставит Россию в зависимость от уровня цен, определяемых за ее пределами. Это означает, что в значительной степени спрос на сырьевые ресурсы, обеспечивший восстановление экономики страны после 1998 года, имел иностранное происхождение, и определял объем внутренних инвестиции в экономику России. Если все сложить, то получим, что не менее трех четвертей инвестиций в основной капитал идут или в экспорто–ориентированные отрасли природных ресурсов или финансируются государственным сектором.

Объемы частных инвестиций и число вновь созданных компаний находятся на очень низком уровне. В то же время, лишь около трех процентов всех инвестиций финансируется за счет кредитов коммерческих банков.

Кажется, сейчас было бы простительно думать, что хотя экономика и зависит от природных ресурсов и имеет очень слабую банковскую систему, она растет быстрыми темпами, - так в чем же неотложная необходимость реформ в банковском секторе? В ответ скажем, что нынешняя ситуация породила не только такую экономическую структуру, которая делает Россию зависимой от мирового спроса на нефть и газ, но и затрудняет возможности для более сбалансированного и устойчивого экономического роста всех отраслей и регионов.

В ключевых экспортных отраслях России преобладают несколько крупных компаний, которые аккумулируют большую часть совокупных доходов от экспорта. Именно эти компании служат проводниками иностранного спроса на российскую экспортную продукцию. Например, основную часть экспорта нефти и металлов контролируют лишь несколько отраслевых компаний (четыре компании контролируют большую часть доходов от экспорта нефти и три — металлов). Россия, подобно другим экспортерам минеральных ресурсов, имеет сравнительно высокие нормы сбережения (определяемые как величина совокупного общественного продукта, не используемого для потребления и, тем самым, доступного для инвестиций) и значительная часть ее сбережений аккумулируется несколькими экспортно–ориентированными компаниями.

Можно было бы, поэтому, ожидать, что данные крупные, обладающие большими денежными ресурсами компании преобладают и в сфере инвестиций. Так оно и есть. По мере увеличения доходов после кризиса, корпоративные инвестиции также росли. Частные доходы больше не инвестируют почти исключительно в государственные ценные бумаги с тем, чтобы направлять доходы от них на поддержку непроизводительных отраслей промышленности или выводить за границу, как это имело место до 1998 года. Что же происходит с корпоративными инвестициями? Приблизительно одна треть идет на капиталовложения, то есть на инвестиции в основной капитал и капитальный ремонт. Еще примерно 10 процентов официально вложены за границей. Свыше половины направляется во внутренние финансовые активы — однако почти целиком в краткосрочные активы, главным образом, в краткосрочные банковские депозиты. Скорее всего, можно предположить, что это деньги, оставленные на короткий срок в банках, принадлежащих самому предприятию–инвестору и действующих в качестве его финансового отдела, то есть эти деньги не используют на цели кредитования других компаний. Только 8 процентов всего объема корпоративных инвестиций в первой половине 2001 года были вложены в долгосрочные финансовые активы, позволяющих получателям использовать их в целях долгосрочного кредитования.

Эти данные, конечно, следует использовать с осторожностью. Тем не менее, они также дают основание предположить, что часть средств направляется на укрепление уже существующих позиций в других компаниях и, в меньшей степени, на осуществление слияний и приобретений. Судя по наблюдениям инвестиционных банков, приобретения зачастую начинаются с инвестиций в смежные виды деятельности, так, например, когда нефтяная компания приобретает судоходную компанию, чтобы решить свои транспортные проблемы. Позднее они превращаются в инвестиции не связанные с основной деятельностью данной компании. Чего данная статистика не показывает, так это того, что существенная доля средств, доступных для инвестирования, все еще уводится за границу.

Чтобы понять, в чем здесь состоит фундаментальная проблема, необходимо всего лишь задаться вопросом о том, что крупная, благополучная компания будет, скорее всего, делать со своими деньгами. Она может накапливать средства в связанном с ней банке. Она может вкладывать их в покупку других компаний и в консолидацию своей доли в компаниях, в которых она уже участвует. Кроме того, она, вероятно, «пристроит» деньги за границей — без намерения причинить вред экономике России, но по той причине, что диверсифицировать риски рационально, а возможности сделать это на родине ограничены. Это объясняет парадоксальную ситуацию, когда объемы «бегства капитала» и объемы внутренних инвестиций растут одновременно. Однако маловероятно, что даже крупный конгломерат вложит избыточные средства во вновь созданные компании или в малые частные компании, или в семейные фирмы, или в новые фирмы на рынке России. Такими мелкими инвестициями слишком трудно управлять, а затраты на поиск надежных заемщиков и отслеживание операций слишком высоки для одного крупного инвестора. Также такая компания будет не в силах давать деньги банкам, которые в свою очередь могли бы предоставлять их в виде кредитов новым предприятиям, потому что не существует достаточного количества надежных банков, желающих и способных служить посредниками по предоставлению этих денег другим предпринимателям.

Это означает, что нельзя ожидать, что по-настоящему большая часть сбережений может стать доступной для новых частных предприятий. Согласно оценке Госкомстата в первой половине 2001 года приблизительно 10 процентов от общего объема инвестиций в основной капитал было направлено малым предприятиям, включая те, что относятся к серой экономике. Может быть, эта оценка занижена, но верно то, что в России новых малых предприятий гораздо меньше, чем в других странах Восточной и Центральной Европы. По оценке Всемирного банка, число занятых на малых предприятиях в России несколько лет назад находилось на уровне менее 30 процентов, в то время как в Европейском Союзе и большинстве стран Центральной Европы этот показатель превышает 60 процентов. В России же существует определенное предложение финансовых ресурсов в виде сбережений, которые остаются недоступными для сегмента малых и средних компаний, как и для людей, которые потенциально могут стать предпринимателями. Малые предприятия доказали свою огромную ценность в других странах, где они стали главной движущей силой экономического роста.

Существует ли спрос на эти средства? Бесчисленные обследования, неофициальные визиты и не в последнюю очередь чрезвычайно успешные программы ЕБРР в России по микрокредитованию позволяют дать утвердительный ответ на этот вопрос. Все эти источники полагают, что существует большой спрос на инвестиционные ресурсы как раз со стороны новых частных мелких и средних предприятий — а также, в первую очередь, со стороны тех, кто так и не смог открыть свое дело по причине отсутствия финансовых ресурсов, доступных по разумной цене. Кое-кто говорит: где есть спрос, там будет и предложение. Но вопрос-то состоит в том, когда это произойдет, откуда придут деньги и по какой цене. Перед Россией стоит следующая проблема: предложение ресурсов, накопленных в виде сбережений, и спрос на инвестиционные средства лишь с большим трудом могут «встретиться» друг с другом. В результате, существующая структура производства с характерной для нее большой отраслевой и региональной концентрацией, по-видимому, воспроизводит и укрепляет сама себя.

Итак, круг замкнулся. Зависимость от цен на энергоносители поддерживает структуру промышленности, приспособленную для удовлетворения экспортного спроса. Внутренний же спрос еще не в состоянии занять его место. На возникновение стабильной, диверсифицированной экономической структуры уходит намного больше времени, чем можно было бы ожидать при наличии более качественных посреднических механизмов, обеспечивающих связи между имеющимися ресурсами и желающими их инвестировать. Если бы финансовое посредничество между предложением финансовых ресурсов в виде сбережений и спросом на инвестиционные ресурсы осуществлялось более гладко, то предприниматели смогли бы исправить существующие дисбалансы и создать более здоровую систему.

Вот почему так важна банковская реформа. Фондовые рынки не станут серьезным источником финансирования для вновь созданных предприятий. Банки и местные финансовые учреждения — вот кто должен стать необходимым мостом, соединяющим между собой различные элементы российской экономики.

Теперь мы можем вернуться к некоторым из упомянутых ранее вопросов.

Для выполнения своего предназначения банкам необходимо быть надежными и стабильными. Тогда, по-видимому, очень важно обеспечить соответствующий банковский надзор и применение стандартов качества в таких сферах, как бухгалтерский учет, требования к адекватности капитала и раскрытию информации, причем они вполне могут оказаться более важными, чем требования к абсолютной величине капитала. Часто небольшие банки способны оказать поддержку малым предприятиям; к тому же зачастую на периферии функционируют лишь небольшие банки. Страхование вкладов поможет мобилизовать сбережения, но это возможно только при условии надежности самой системы страхования вкладов; следовательно, ее можно распространить лишь на ограниченную группу банков, способных выполнить строгие требования к качеству и раскрытию информации. И, разумеется, необходимо равенство условий конкуренции для частных и государственных банков. Таким образом, предстоящий масштаб реформ впечатляет.