После того как газета «Экип» сообщила о том, что антидопинговая лаборатория в Шатене-Малабри направила в министерство спорта Франции отчет о проведении повторной экспертизы мочи Ольги Егоровой, а заодно опубликовала свое расследование этой истории, дело российской бегуньи вышло за рамки классического допингового скандала.

Напомним, что чемпионка мира на дистанции 5000 метров россиянка Ольга Егорова подверглась антидопинговому контролю 6 июля во время соревнований «Золотой лиги», проходивших в Сен-Дени, и через неделю французская лаборатория объявила о наличии в ее пробе запрещенного препарата. О дисквалификации российской спортсменки Международной федерацией легкой атлетики (ИААФ) стало известно 26 августа, накануне чемпионата мира по легкой атлетике в Эдмонтоне. Тем временем повторная экспертиза, начатая 30 июля, затянулась в связи с трудностями обработки результатов и завершилась лишь 5 августа. ИААФ в свою очередь отменила дисквалификацию 4 августа, и, следовательно, как констатирует «Экип», результаты анализа не повлияли на решение федерации. Но ведь и в чемпионате мира Егоровой первоначально запретили участвовать, не дожидаясь результатов повторной экспертизы.

Дальше начинается история, совсем уже далекая от спорта. По утверждению «Экип», уже утром 31 июля в российской делегации в Эдмонтоне говорили «о серьезных технических проблемах, возникших в Шатене-Малабри, делающих невозможными любые попытки расшифровки повторной экспертизы». И, дескать, при помощи этой «конфиденциальной» информации российская делегация смогла надавить на ИААФ, «пригрозив обратиться в арбитражный спортивный суд в Лозанне». Откуда такая уверенность, вопрошает авторитетное французское спортивное издание, ведь о том, что результаты «нечеткие», в Шатене-Малабри стало известно лишь 1 августа? По версии, предложенной «Экип», Российская федерация легкой атлетики делегировала для присутствия на повторном анализе двух экспертов -- Сергея Португалова и Григория Родченко. Оба запросили визы в посольстве Франции в Москве, однако вместо них 30 июля во французской лаборатории появился «русский специалист по биотехнологии» Николай Дурманов.

Его поведение показалось французской газете подозрительным: прекрасно разбирающийся в использовавшемся методе Дурманов «быстро потерял интерес к операциям, при которых присутствовали также три научных сотрудника лаборатории и один из заместителей профессора Манжена, директора лаборатории МОК, делегированный ИААФ. Поддерживавший постоянную связь по мобильному телефону с Эдмонтоном и президентом российской легкоатлетической федерации Валентином Балахничевым Николай Дурманов под предлогом истечения срока действия своей визы покинул Париж в среду 1 августа. Покинул после того, как специалисты Шатене констатировали проблемы расшифровки повторной экспертизы, но не завершили ее, а лишь прервали. Почему же он не счел нужным присутствовать при второй фазе, во время которой должен был быть проанализирован остаток мочи, уже приготовленный в его присутствии?»

Естественно, что на первой после каникул пресс-конференции французский министр спорта Мари-Жорж Бюффе не могла обойти молчанием это скандальное досье и огласила заключительные положения отчета, полученного ею по факсу, в котором рассматриваются две гипотезы. Первая касается возможной ошибки специалиста, проводившего анализ, а вторая -- сознательной диверсии: «Доступ к образцу почти невозможен, но не исключается возможность добавить критический реактив в приемники...» Выводы отчета не удовлетворили Бюффе и она дала лаборатории, которая с 1 января 2002 перейдет на государственное обеспечение, две недели на доработку. «Если вторая гипотеза подтвердится, я попрошу господина директора подать в суд, чтобы было начато полицейское расследование», -- объявила Бюффе.