В начале недели издатели китайского журнала «Чжэньли дэ чжуйцю» («Поиск истины») получили уведомление о закрытии этого рупора ортодоксального марксизма-маоизма. Сам по себе факт закрытия властями какого-либо издания в Китае мало кого удивит, но направление удара цензуры свидетельствует о том, что во внутриполитическом курсе Пекина наметились существенные изменения. Теперь политически нежелательными оказываются не только за либерализм и демократизм, но и за правоверный марксизм.

Журнал «Чжэньли дэ чжуйцю» был создан под крышей Академии общественных наук 11 лет назад на волне политического консерватизма, сменившего разноголосый хаос «пекинской весны» 1989 года. Когда на прошлой неделе в Китае был обнародован список запретов, нарушение которых может привести к закрытию любого органа СМИ, иностранные аналитики начали тревожиться за провинциальные издания. Не далее чем в июне за излишне критичные репортажи о коррупции уволили заместителя главного редактора хэнаньской газеты «Дэхэбао», а в мае сняли с работы двоих редакторов популярного гуанчжоуского издания «Наньфан чжоумо» («Южный уикенд»), чрезмерно акцентировавших социальные корни разгула преступности в современном Китае. Казалось бы, запреты на «отрицание руководящей роли марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэдуна и теории Дэн Сяопина» и публикации, идущие наперекор «руководящим принципам, официальной линии или политике компартии», должны были прежде всего ударить по цветущим в отдалении от центров власти росткам китайской гласности. Однако первой жертвой новых правил стал маоистский журнал, никогда не помышлявший о разглашении государственных секретов или пропаганде тлетворной эротики.

Проступок «искателей истины» был куда опаснее -- в прошлом номере они поместили статью одного чиновника, озаглавленную «Капиталисты в компартии? Да вы шутите». Призыв к сохранению рабоче-крестьянской природы КПК был воспринят как антипартийная вылазка, ставящая под сомнения новаторские положения речи Цзян Цзэминя на праздновании 80-летия КПК 1 июля этого года. Изюминкой юбилейного выступления генсека стало признание того, что большая часть представителей новых слоев китайского общества (Цзян упомянул среди них индивидуальных хозяев, частных предпринимателей и лиц свободных профессий) действует в соответствии с установками партии и честно трудится на поприще строительства «социализма с китайской спецификой». Цзян Цзэминь поставил задачу привлечь лучших из них в ряды китайской компартии и призвал «не рассматривать количество личного имущества в качестве критерия оценки политической сознательности людей». Дескать, идейно сознательный и честный капиталист имеет все основания претендовать на партбилет.

Предложение Цзяна вполне соответствует логике китайских реформ -- вслед за фактической ликвидацией социалистической собственности власти необходимо найти способ привлечь к сотрудничеству «новых китайцев», сосредоточивших в своих руках существенную экономическую мощь. Около 113 тысяч членов КПК (всего их 64 млн) уже имеют собственный бизнес -- они обошли запрет августа 1989 года на прием в партию «эксплуататоров», так как занялись предпринимательством, уже будучи членами КПК. Однако столь откровенное прощание с марксистским учением о классовой борьбе вызвало негативную реакцию у многих старых партийцев. Заместитель партруководителя северо-восточной провинции Цзилинь Линь Яньчжи предрек, что вхождение капиталистов в КПК сулит Китаю «долгий период общественного беспорядка и экономического спада». В китайском Интернете стали распространяться гневные письма протеста, одно из которых принадлежало бывшему главе отдела пропаганды ЦК КПК Дэн Лицюню, -- консервативный политик обвинил Цзяна в создании собственного «культа личности» и нарушении устава КПК.

Но Цзян Цзяминь свой выбор сделал. В недавнем интервью The New York Times он вновь одобрил идею допуска капиталистов в КПК, напомнив, что «Маркс и Энгельс жили более 150 лет назад», из-за чего «невозможно применять каждое написанное ими тогда слово или предложение в современной реальности». По словам генсека, нам нужно аплодировать Марксу и Энгельсу за то, что они дали «хороший пример» совершенствования своих взглядов и идей «в свете изменяющихся исторических условий».

Проблема теоретического новаторства Цзян Цзэминя выходит далеко за рамки марксистского доктринерства. Очевидно, что членство в партии станет для большинства бизнесменов формой «крыши», помогающей получить необходимую политическую поддержку от власти. Таким образом давняя китайская практика «обмена власти на деньги» начнет обретать законную форму, а это способно создать невиданные возможности для расширения коррупции. Открытое сращивание власти и денег в условиях однопартийной системы будет угрожать не только заветам Маркса и Ильича, но и здоровому развитию Китая на рельсах рыночной экономики.