Способен и намерен ли Владимир Путин провести либеральные реформы в экономике и построить правовое государство с равенством всех перед законом? Об этом размышляет президент фонда «Либеральная миссия» Евгений ЯСИН в своем докладе «Новая эпоха, старые тревоги: взгляд либерала на развитие России». Газета «Время новостей» публикует фрагмент этого доклада.

По общему признанию, позитивные тенденции в экономике пока опираются в основном на конъюнктурные факторы. Инвестиции малы в сравнении с потребностями, умноженными многолетним инвестиционным голодом. Макроэкономическая стабилизация достигнута на весьма низком уровне, который обществом воспринимается как глубокий упадок. Чтобы завести мотор устойчивого экономического роста и создать благоприятный инвестиционный климат, требуются еще глубокие институциональные изменения.

Владимир Путин -- человек молодой и решительный, способный трезво оценить ситуацию и исполненный, надо думать, понимания своей миссии. Выполнив ее, он имеет шанс оставить яркий след в истории своей страны, пожав к тому же плоды усилий предшественников, которые вынуждены были уйти прежде, чем эти плоды созреют; не выполнив свою миссию, сам уйдет бесславно, и Россию будут ждать новые потрясения.

Миссия Владимира Путина предполагает решение трех задач:

1. Вытащить страну из полосы кризиса, улучшить жизнь людей.

2. Укрепить позиции России в мире, вернуть россиянам чувство уверенности и национального достоинства, ущемленные распадом СССР и трансформационным кризисом.

3. Обеспечить демократическое развитие страны на основе уважения прав и свобод человека, гражданского общества, правового государства.

Разумеется, нет гарантий, что Путин понимает свою миссию именно так. Но есть основания думать, что он близок к такому пониманию. Не случайно он начал с предложения разработать долгосрочную стратегию, в результате чего появились Центр стратегических разработок во главе с Германом Грефом и достаточно убедительная программа, в центре которой -- ставка на сильное (не нравится «сильное» -- эффективное) государство и либеральные рыночные реформы, призванные мобилизовать частную инициативу как главный фактор экономического роста.

На какие силы может опереться Путин, выполняя свою миссию? Кто за что будет выступать, «против кого» дружить? Правда, текущая ситуация столь благоприятна для власти, что она практически ни с какими силами может не считаться. Мандат доверия, высокие рейтинги позволяют действовать решительно, без оглядки на чьи-то групповые интересы. Но так будет не всегда. Стоит понизиться ценам на нефть или всерьез заняться непопулярными преобразованиями, и доверие начнет подтаивать. Тогда-то и может понадобиться поддержка.

Казалось бы, итог парламентских и президентских выборов был в пользу новой номенклатуры, особенно тех ее групп, которые пользовались преференциями при Ельцине. Ради этого ими была предпринята операция «Путин» -- чтобы обеспечить преемственность курса и, главное, сохранить позиции. Она упредила победу Примакова, который определенно поменял бы курс, а преференции получили бы другие группы, впрочем, из той же новой номенклатуры. Но Путин еще в ходе избирательной кампании высказался за либеральные реформы в экономике. Свою деятельность в качестве президента он начал с того, что наступил на интересы региональных элит, крупного бизнеса, заодно задел и СМИ. Эти силы, между прочим, образуют новую номенклатуру, включая группы, поддержавшие Путина или лояльные ему.

Что происходит? Неужели либеральная фразеология отражает смещение приоритетов власти к формированию свободной рыночной экономики, к среднему классу, к равным конкурентным условиям с ликвидацией особых отношений со «своим» бизнесом, что равносильно ликвидации олигархов? Или популистские лозунги, хождения в народ и нападки на богатых должны привлечь поддержку обездоленных? Или все же, как и ожидалось, в рамках правящей коалиции бюрократии и «своего» бизнеса просто совершаются определенные перемещения слоев -- новые актеры выходят на те же роли в старых спектаклях? Или речь идет о вульгарном утверждении личной власти?

Думается, что все эти «или» присущи ныне политике Путина, несмотря на свою противоречивость. Это потенции его эволюции.

Какие потенции и как будут реализоваться, зависит прежде всего от выбора самого Путина. Что он предпочтет -- свою миссию или свою власть? Можно, конечно, сказать, что власть нужна для исполнения миссии. Отчасти -- да. Но очень близка опасная грань, за которой целью начинают оправдывать средства. От выбора президента будет зависеть и база его поддержки, ее состав, отношение ведущих социально-политических сил. Определим следующим образом поле политического выбора Путина, оттолкнувшись от его программы из двух пунктов -- «сильное государство» и «либеральные экономические реформы».

Строительство сильного государства может пониматься в двух вариантах: либо сильное государство с равной властью закона для всех, либо сильное государство, в котором власть «ради дела» позволяет себе манипулировать законом.

Хотя экономическая политика и заявлена как либеральная, с точки зрения интересов потенциальных сил поддержки и их отношения к Путину, необходимо предусмотреть возможность усиления государственного вмешательства в экономику. Кроме того, либеральная политика будет выглядеть по-разному в зависимости от того, насколько решительно и последовательно будут осуществляться меры по реструктуризации нерыночного сектора, изживанию теневой экономики, укреплению банковской системы.

На этом поле политического выбора должны будут определяться основные социально-политические силы посткоммунистической России, добиваясь влияния на президента и оказывая на него давление в процессе конкретной реализации политики. И здесь важно то, что эти силы неоднородны.

Праволиберальные силы разделены на две группы: «реформаторов» и «правозащитников». Реформаторы наиболее важным делом считают либеральные экономические реформы и готовы сотрудничать с властью, если она реально будет их проводить, даже если придется закрыть глаза на отдельные проявления произвола, нарушения гражданских прав и т.д. И в этом смысле поддержка Путина правыми будет лишь продолжением их политики поддержки Ельцина в надежде, что он станет проводить реформы. Правозащитники отдают предпочтение правам и свободам человека, нетерпимо относятся к их нарушениям, полагая, что эффективная рыночная экономика в конце концов зиждется на гражданских свободах.

Эти противоречия не стоит преувеличивать. Серьезные нарушения прав человека и демократических норм или отказ от реформ объединят праволиберальные силы за минусом тех, кто, занимая посты во власти, предпочтет переход на более спокойную стезю новой номенклатуры.

Таким образом, бизнес, средний класс, праволиберальные силы будут поддерживать усиление государства в рамках закона и выступать категорически против любых форм произвола власти. Особенно против стиля КГБ, который порой просматривается в действиях правоохранительных органов. Они, естественно, против вмешательства государства в экономику и за продолжение либеральных реформ, за социальные реформы (или, точнее, за осторожность при ликвидации нерыночного сектора и теневой экономики). Теневая экономика сегодня -- это во многом способ существования большей части российского бизнеса. Резкие телодвижения в борьбе с нелегальной деятельностью будут восприняты с опаской, если не враждебно, зная манеру власти «ломать дрова». И правым придется с этим считаться: лозунг «чистого листа», амнистии за деяния в эпоху дикого капитализма рано или поздно появится в их повестке дня.

Новая номенклатура в целом сложилась при Борисе Ельцине и заняла командные позиции. Уже поэтому она не очень склонна к переменам. Но в то же время она весьма разнолика, и у нее нет единой идеологии, только склонность к подчинению власти и ее использованию. Новую номенклатуру (также достаточно условно) можно разделить на следующие отряды.

Федералы -- федеральная бюрократия и силовые структуры. Они за усиление государства любыми методами. Демократия, права человека, законность -- это для России, по их мнению, скорей баловство, помеха для решительных действий. Силовые структуры играют особую роль, полагая, что снова пришло их время. В этой среде сильны националистические и имперские настроения, отрицательное отношение к реформам и к частному бизнесу. Генерал Шаманов, который сказал, что хочет помочь президенту восстановить порядок, порушенный в 1985 году, выразил эти настроения достаточно четко. Здесь ценятся субординация и личная преданность. Поэтому, хотя либеральные реформы не вызывают симпатии, «будем их проводить, как умеем, если хочет босс».

Теневая экономика, коррупция в глазах федералов -- это признаки разрушения государства, и к ним относятся враждебно, как и к частному бизнесу, который считается источником заразы. Есть, однако, немало людей в этой среде, которые срослись с капиталом и действуют в интересах определенных групп. Последние стремятся проводить на видные посты своих людей.

Регионалы -- региональные элиты, местное чиновничество. Они подобны федералам по духу, но ориентированы на самостоятельность регионов, на региональных лидеров. Они тоже за порядок, наводимый любыми методами, но за такой, чтобы они определяли его сами. Порядок, наводимый из центра, вызывает у них опасения, которые могут побудить их стать приверженцами законности. Но не стоит переоценивать оппозиционные настроения в этой среде, поскольку не забыты традиции централизованного государства. И при царе можно урвать свое, сохранить бы позиции во власти. Реформы в этой среде имеют мало сторонников. Более того, среди регионалов, которые ближе соприкасаются с негативными последствиями преобразований, они скорее будут вызывать сопротивление.

Олигархи (условно) -- бизнес, повязанный с властью, в том числе и региональный. Олигархический капитал разбух на сомнительных операциях с бюджетными средствами и сейчас встревожен -- что будет? Он готов сотрудничать, как прежде, особенно если дадут поживиться. Но может перейти в разряд нормального бизнеса, только бы не стали проверять его источники. Крупный бизнес скорее готов угодничать и откупаться от власти, зная ее способность разорить любое предприятие. Угроза давления, передела в пользу бюрократов может принудить его к объединению.

Все же крупный бизнес, если его развести с властью, будет скорей поддерживать реформы и укрепление законности, хотя еще вчера ни усиление конкуренции, ни прекращение льгот и субсидий ему были ни к чему. Коррупция была орудием его влияния на власть. Ситуация изменится, если придется платить налоги вместо взяток.

Внутри новой номенклатуры довольно острые противоречия. Федералы, особенно силовики, враждебно относятся к олигархическому капиталу, да и к регионалам. Не случайно первые шаги Путина, явно поддержанные силовиками, были направлены против них. Чувства эти взаимны в силу различия интересов.

Поэтому есть почва для конфликта внутри новой номенклатуры, но его серьезное проявление возможно только при ощутимом ослаблении власти.

Старая номенклатура, теряя позиции, будет склонна к все более тесному сотрудничеству с властью, вплоть до полного слияния с новой номенклатурой. Но, учитывая свою социальную базу и менталитет, в какой-то мере она будет вынуждена противостоять власти. Не исключено оппонирование даже по вопросам защиты демократии и прав человека, если сильно задеть ее интересы. Она решительно против либеральных реформ, против ликвидации нерыночного сектора, за государственный протекционизм и повышение роли государства в экономике, за имперские амбиции. Во многих отношениях она близка федералам.

Если Путин нацелен на исполнение своей миссии, его опорой и полноценными союзниками могут быть только правые, либералы. Но только на них Путин опираться не может, их избирательная база пока узка. Поэтому выстраивание более широкой и идеологически размытой коалиции, которая заодно выглядела бы умеренной, центристской, для Путина не только вопрос личной склонности или убеждений, но и необходимое условие политической стабильности. Но при этом исполнение миссии Путина будет усложняться компромиссами, без которых коалицию не построишь, даже если поначалу мандат доверия позволяет лидеру действовать без оглядки.

Исполнение миссии может быть поддержано бюрократией, если над нею установить контроль. Новая номенклатура будет слабой опорой, а иногда и оппозицией.

Вместе с тем победа Путина сделала возможным продолжение коалиции либеральных реформаторов и новой номенклатуры. В случае победы Примакова это было бы невозможно. Либералы должны были бы полностью уйти в оппозицию, а на реформах можно было бы надолго поставить крест.

Если упор будет сделан не на миссию, а на власть, на усиление государства любыми методами, то Путин сможет опереться на новую и старую номенклатуру. Это облегчит укрепление электоральной базы. Либералы же и правые вынуждены будут уйти в оппозицию. Разница между Путиным и Примаковым в роли президента сведется к нулю.

Сегодня власть, имея массовую поддержку, в том числе распространяемую на программу реформ, может действовать силовыми методами, поигрывая мускулами, не считаясь с сопротивлением и подчеркивая: важно достичь цели, а методы надо выбирать наиболее эффективные. Однако уже сегодня, в благоприятной ситуации, закрадывается сомнение в справедливости подобных суждений.

Главный момент выбора наступит, если ситуация ухудшится. Тогда придется по-настоящему выбирать между миссией и властью: либо соблюдение духа демократической законности и самоограничение в отношении методов осуществления политики и борьбы за власть; либо силовой вариант, использование административного ресурса, смена политики ради удержания власти. Оппозиция только со стороны правых. И снова тревога, будут ли у них нормальные условия для ведения политической борьбы, для будущей победы на демократических выборах.