Весной следующего года в Европе может появиться новое государство. Правительство Фарерских островов, являющихся автономной датской провинцией, приступило к подготовке референдума по вопросу о независимости, запланированного на апрель 2001 года. По примечательному стечению обстоятельств в то же время крупные нефтяные компании должны начать пробное бурение дна Северного моря возле островов, дабы определить, насколько обоснованны предположения о наличии там крупных запасов нефти.

На крошечных Фарерских островах, которые моряки с древности именуют не иначе как Овечьими, живет 48 тысяч человек, и проснувшееся национальное самосознание можно было бы отнести к разряду курьезов, если бы не одно обстоятельство: суммарный долг островитян достигает почти миллиарда долларов. По размерам долга на душу населения Фареры побили все мыслимые рекорды. Этот фантастический долг и стал яблоком раздора между Данией и жителями островов.

В начале 70-х Фареры, находящиеся между Великобританией и Исландией, переживали бурный рост политической активности. Как грибы после дождя, в столице Торсхавне стали плодиться политические партии, и каждая из них обещала лучшее будущее маленькому, но гордому фарерскому народу. Природа тогда подыграла местным политикам, у островов завелись тучные стада селедки. Уложенная в жестяные баночки и сдобренная винным соусом сельдь превратилась для фарерцев в настоящую золотую рыбку.

Доходы от рыбного промысла были столь значительны, а энтузиазм местных политиков так велик, что рыбаков и овцеводов охватила настоящая эпидемия расточительства. Островитяне решили, что «удачный клев» это только начало фарерского экономического чуда, и с невиданным воодушевлением принялись строить свои «Нью-Васюки», занимая в банках все больше и больше денег. «Мерседесы» и роскошные виллы стали обычным делом для рядовых фарерцев, живших до этого очень скромно, если не сказать бедно.

Но вот пришло время отдавать кредиты, и выяснилось, что платить жителям Фарер просто нечем. Сельдь, как и всякая золотая рыбка, оказалась коварной, взяла да и растворилась в морских глубинах. Стада овец моментально выщипали и без того скудную зелень островов.

Печальным памятником экономической лихорадке ржавеют в местной гавани громадные океанские траулеры, которые оказалось бессмысленно выводить в море из-за нехватки рыбы, а среди безлюдных холмов вьются скоростные шоссе, ведущие в никуда.

Кого же жители Фарерских островов считают виноватыми во всей этой истории? Разумеется не себя, а находящееся за тысячу километров датское правительство. Логика у фарерцев здесь достаточно своеобразная. Дело в том, что когда в Копенгагене увидели весь ужас сложившейся ситуации, то приняли экстренные меры. Датское правительство выкупило контрольной пакет акций двух островных банков, объединило их в один и предприняло решительные шаги для оздоровления экономики островов.

Но чем больше денег выдавали датчане на погашение долгов, тем больше предприимчивые фарерцы выставляли просроченных счетов на оплату. В конце концов альтруизм датского правительства иссяк, и оно заявило, что готово обратно продать островитянам главный банк Фарер, дела которого пошли на поправку.

Фарерцы в предвкушении новых льготных кредитов предложение приняли с энтузиазмом, но не успели получить контрольный пакет акций, как экономика острова рухнула окончательно по вине все того же главного банка Фарерских островов.

Теперь, каждая из сторон эти события середины 90-х трактует по-своему. Датское правительство уверяет, что виноваты фарерцы, которые с первых дней владения банком вновь начали транжирить деньги. Жители Фарер в свою очередь обвиняют в нечистоплотности датское правительство, утверждая, что оно обмануло островитян, всучив им заведомо прогоревший банк как вполне полноценный и способный регулировать финансовые процессы на Фарерских островах. Обвинения были настолько серьезными, что фолькетинг -- датский парламент -- назначил расследование. Оно завершилось не в пользу датского правительства. Парламентская комиссия пришла к выводу, что официальный Копенгаген должен был вложить в банк еще большую сумму денег, прежде чем вернуть его жителям фарерских островов.

Воодушевленные своей «правотой» фарерцы заявили, что будут добиваться независимости от обманувшей их Дании. Естественно, предполагается, что метрополия в качестве компенсации за «колониальный гнет» при этом поможет решить финансовые проблемы -- ведь сами 48 тысяч фарерцев выплатить долг чуть ли не в миллиард долларов просто не в состоянии. Даже если с морского дня действительно, как грезится политикам в Торсхавне, забьет мощный нефтяной фонтан.