Сегодня в Брунее Владимир Путин примет участие в саммите АТЭС (Организации Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества). На остров Калимантан, на котором расположен этот султанат, известный в основном запасами нефти, российский президент добирался через Улан-Батор. Перепад температур составил примерно 60оС: в столице Монголии вчера было -25, а Брунее -- совершенные тропики. Но в Москве посчитали, что пора. Поездку вряд ли можно объяснить экономическими интересами -- скорее всего Кремль руководствовался политическими соображениями: Монголия -- это голос в ООН. А Владимир Путин, кажется, всерьез намерен противодействовать давлению на ООН со стороны американцев, которое наверняка усилится в случае победы Джорджа Буша. Да и вообще в Кремле, похоже, теперь ценят любой дипломатический ресурс.

Итогом налета главы России на Улан-Батор и переговоров в официальной юрте во дворе Дома правительства стали три межправительственных соглашения локального значения, объявление о начале новой эпохи в отношениях России и Монголии (после десятилетнего спада) и документ под названием "Улан-Баторская декларация". Его народнохозяйственное содержимое, действительно, весьма декларативно: самое интересное для монголов -- перспективу прокладки газовых и нефтяных магистралей через их территорию в Китай -- руководство России оставило на усмотрение заинтересованных компаний (ЮКОСа), ограничившись заявлением, что оно -- "за", но «с учетом экономических и географических факторов». А для Монголии главный фактор -- Китай, восторга по поводу такой транзитной зависимости не испытывающий.

Зато Монголия подписалась под позицией Москвы по договору ПРО. Именно в качестве голоса в Генассамблее ООН. Если бы это не было так важно для Кремля, смысл Улан-Баторского визита Владимира Путина затуманился бы окончательно, но российский президент, вероятно, всерьез обеспокоен настроем США: вчера на пресс-конференции он вновь вернулся к инициативе сокращения ядерных сил (в понедельник Кремль обратился к новой, пока еще, кстати, не сформированной, администрации США с заявлением о готовности Москвы вести переговоры о сокращении количества ядерных боеголовок до уровня 1500 и даже ниже) и твердо заявил, что Россия «вправе рассчитывать на преемственность» по этому вопросу в США. Но других средств, кроме строгости тона, у Кремля пока немного.

Ситуация похожа на осмысленную попытку восстановить тесную координацию с бывшими сателлитами -- во всяком случае с теми, кто так и не научился самостоятельно завязывать шнурки. В данном случае попытка обречена на успех -- монголы могут обижаться на высокие, по их меркам, зарплаты российских специалистов на совместных предприятиях, но деваться им некуда -- вокруг сплошная Россия да Китай.

Великий государственный хурал (парламент) ждал выступления найона (господина, а при Чингисхане -- воина) Владимира Путина почти час: российский президент по обыкновению был слишком обстоятелен на предыдущих встречах. Депутаты ждали с индейским терпением, в помещении размером с зал сельского клуба никто не переговаривался и не ходил по рядам. Найона встретили дисциплинированной овацией стоя. Владимир Путин позвал в поход на однополярный мир. Между прочим, даже монгольские женщины способны навскидку поразить цель в пятидесяти шагах. Из лука.