В стародавние времена детектив и фантастика собирали дань каждый на своей территории, и редко кто отваживался нарушить конвенцию. В детективе стреляли-убивали-спасали; в фантастике хорошие ученые летали в космос, а плохие изобретали всякую гадость. Теперь этот порядок нарушен: в детективе плохих ученых все больше (например, у Марининой, Незнанского, Гурского), а уж как теперь стреляют в фантастических романах! Ни на одном полигоне, наверное, не стоит такой грохот.

В романе Олега Дивова "Лучший экипаж Солнечной" (М., ЭКСМО-Пресс, ЭКСМО-МАРКЕТ, серия "Наши звезды") стреляют те, кому положено по штату -- военные-профи. И если писатель Горький поделил человечество на людей-соколов и людишек-ужей, то писатель Дивов делит его на людей-военных и людишек-штафирок. Принципы селекции homo sapiens у Горького и у Дивова оказались донельзя похожими: в числитель дроби попал отборный человеческий материал, рожденный летать; в знаменатель -- склизкая протоплазма, рожденная ползать и пакостить крыланам в униформе. Читатель "Лучшего экипажа Солнечной" застает военно-космические силы в тот невеселый момент, когда упомянутая штатская протоплазма пытается дотянуться гнусными псевдоподиями до сверкающих бортов звездолетов: файтеров, дестроеров, мегадестроеров, скаутов, круизеров, крашеров, бэттлшипов и прочих англизированных тайфунов с ласковыми именами кино- и литературных героев. Дивов знает, что всякий так называемый пацифизм, всякая переплавка мечей на орала есть скрытая диверсия против человечества. Кто направляет руку диверсантов? Марсианские сепаратисты? Олигархи? Сатана? Конкретика не важна. В любом случае -- враг.

Из персонажей двое претендуют на звание главных героев, и их лики вынесены на обложку. Ива Кендалл предстает плачущей белокурой ангелицей, Андрей Вернер -- брутальным брюнетом, украшенным шрамом a la Отто Скорцени. Любовь сладкой парочки протекает под девизом "взаимного притяжения трепещущих сердец" (цитата) и завершается победой взбунтовавшегося космофлота над земляными червями. Финал очень нравится автору. Нравится ему, что на армию никто не посягнет. Еще нравится ему, что первенец Андрея и Ивы станет родоначальником homo militaris, в то время как плюгавые ужи исчезнут как вид. Пожелаем Олегу Дивову вкусить этой идиллии, и чтобы ему миллион лет трубить до дембеля.

В отличие от Дивова писатель Василий Головачев, автор романа "Регулюм" (М., ЭКСМО-Пресс, серия "Абсолютное оружие") стирает грань между штатскими и военными. Тут стреляют все, кому не лень, из всего, что под руку попадется: серия обязывает. И не правы те, кто полагает, будто все боевики Головачева одинаковы, так как изготовлены из одних и тех же материалов: руководства "Основы рукопашного боя", справочника по стрелковому оружию и книги Даниила Андреева "Роза Мира". Все не так просто. На самом деле сочинения автора делятся на две категории: а) с краденым сюжетом; б) без сюжета вовсе. В категории "б" горят и кружатся планеты, герои дерутся ногами, а в промежутках ведут разговоры, интонируя прописные буквы ("Не его ли берегут Хранители, Люди Внутреннего Круга, опекающие Храмы, то есть Модули Иной Реальности?" -- роман "Перехватчик"). В категории "а" стрельбе, дракам и броуновским перемещениям придана толика смысла -- за счет простодушного грабежа коллег. В основном иностранных и покойных. Роман "Регулюм" относится к категории "а". Фантазийный хаос нанизан на сюжет "Конца Вечности" Азимова, хотя путешествия во времени автор называет более заковыристыми терминами. Помимо описаний стрельбы, дурной геополитики (Россия -- "главный фактор стабилизации человеческого социума в целом. Тот, кто управлял Россией, по сути, управлял миром") и привычной даниил-андреевщины ("Роль стабилизатора Регулюма выполняет общечеловеческий эгрегор как разумная надсистема"), книгу питают отголоски голливудских сюжетов. Одна из глав названа "Миссия невыполнима", да и без братцев Вачовски дело не обошлось ("Человек -- всего лишь элемент Матрицы Мироздания"). На Стаса, главного героя, пребывающего в "состоянии внутренних разборок с самим собой", сваливается задачка упорядочения Хаоса. Хотя временами у Стаса "голова заполнена дымом эйфорической заторможенности", в финале он почти разрушает Вечность и почти соединяется с возлюбленной... Впрочем, уверенности нет: быть может, герой почти воссоединяется не с возлюбленной, а с Вечностью? Бог весть. Кайф от Головачева в том, что финал можно толковать по-всякому. Одно ясно: продолжение будет, и оно будет жарким. Есть еще порох в пороховницах. Эгрегор его знает, на сколько томов этого пороха хватит.