В Астане проходит саммит ОБСЕ, на котором, как предположил Дмитрий Медведев 27 октября с.г. на российско-армяно-азербайджанской встрече в Астрахани, стороны конфликта в Нагорном Карабахе (НК) «могут выйти на согласованный вариант общих принципов урегулирования». Но такой прорыв в урегулировании может оказаться столь неприемлемым для Армении, что возникнет угроза падения режима избранного в 2008 году президента Сержа Саргсяна и даже возобновления карабахской войны. О возможных путях урегулирования обозревателю «Времени новостей» Ивану СУХОВУ рассказал один из лидеров оппозиционного Армянского национального конгресса Левон ЗУРАБЯН.

-- Откуда взялась сама идея, что возможен прорыв по Карабаху?

-- Давление вокруг Нагорного Карабаха возрастает. Основная причина -- рост военно-стратегического дисбаланса между Арменией и Азербайджаном в пользу последнего. Пока ведутся переговоры и есть обещания международного сообщества, что конфликт будет разрешен, Баку не пойдет на войну. Но он получит casus belli, если докажет, что переговоры буксуют. Если не будет сильного давления международного сообщества, трудно избежать войны. С другой стороны, Россия склоняется к тому, что удерживать статус-кво больше невозможно. За два года после войны в Грузии заинтересованность всех игроков в скорейшем разрешении проблемы НК выросла. Есть соревнование между США и Россией -- как урегулировать карабахскую проблему. Саргсян надеется, что противоречия между США и Россией заблокируют прорыв. Но это будет временная отсрочка. Саргсяну очень трудно найти выход: его режим не дает ответа на вопрос, как удержать военно-стратегический баланс с Азербайджаном.

-- Не является ли достаточным ответом продление соглашения по российской военной базе в Гюмри?

-- Договор о базе в Гюмри и так действовал бы еще 15 лет. А если дело дойдет до войны, Азербайджан представит все как операцию против «сепаратистов» на «своей» территории. Все будут заинтересованы в локализации боевых действий, и Баку может на этом сыграть. Пока действует система международной безопасности. Основной фактор, сдерживающий войну в регионе, -- Россия, которой помогают европейцы и американцы. Но растущий дисбаланс между Арменией и Азербайджаном постепенно делает эту систему недостаточной. Единственный возможный ответ Армении -- модернизация. Мы в состоянии частичной блокады. Экономика нуждается в том, чтобы сломать незаконные монополии, незаконные таможенные и налоговые привилегии для приближенных к президенту олигархов, вернуться к конкуренции, ориентироваться на экспорт. Сейчас Армения сдается международному давлению. А нужно, чтобы она могла говорить с более уверенных позиций. А сейчас Армении пытаются продиктовать некое решение, и этому нынешний режим ничего противопоставить не может. Главным достижением армянской дипломатии было признание НК на саммите ОБСЕ в 1994 году стороной конфликта. Это позволяло закладывать основы для признания независимости НК и ограждало Армению от международного давления. Все это было начисто потеряно президентами Армении карабахского происхождения -- Робертом Кочаряном и Сержем Саргсяном. Они вошли в сделку с международным сообществом, которая облегчала последнему ведение переговоров по НК. В обмен мир закрывал глаза на нарушения прав человека и фальсификации выборов в Армении. Согласившись представлять НК на переговорах, они изменили концепцию конфликта: то, что воспринималось как борьба народа НК за самоопределение, стало территориальным конфликтом между Арменией и Азербайджаном. Это была стратегическая ошибка, в основе которой корыстные соображения.

-- Каким может быть прорыв в Астане?

-- На Саргсяна могут надавить. Тогда возникнет вероятность рамочного соглашения, где интересы НК не будут учтены. Идет серьезная борьба между Арменией и Азербайджаном, между посредниками, между реальными геополитическими интересами многих стран.

-- Но если президент Армении пойдет на соглашение, ущемляющее интересы НК, он станет политическим трупом.

-- Он загнан в угол, ему приходится выбирать меньшее из зол. С его точки зрения это решение, которое позволит ему удержаться у власти. Его легитимность держится на поддержке международного сообщества, внутри страны ее нет. Из-за этого он подвержен международному давлению, потеря международной поддержки для него губительна.

-- В 1998 году примерно то же говорили о Левоне Тер-Петросяне (президент Армении с 1991 по 1998 год, ныне -- лидер оппозиционного Армянского национального конгресса, главный противник Саргсяна на выборах 2008 года. -- Ред.). Поиск возможности урегулирования карабахской проблемы стоил ему поста. Теперь он сам критикует тех, кто ищет пути урегулирования.

-- Аналогия неуместна. Тер-Петросян проводил компромиссную политику Армении, которая не означала компромиссной политики НК. В 1997 году планы урегулирования, предложенные международным сообществом, были приняты Арменией и Азербайджаном, но НК их отверг, и их отбросили. В этом была гибкость, которой больше нет. Тер-Петросян предлагал решение, которое Армения могла принять с позиции силы, когда была выиграна война и ситуация позволяла сохранить и сам НК, и связь с ним через Лачинский и Кельбаджарский районы. Тогда Тер-Петросян предупреждал: если не принять решения, мы растеряем победу. И оказался прав.

-- Но территории так называемого пояса безопасности (семь административных районов Азербайджана, занятых силами обороны НК. -- Ред.) под контролем.

-- Да, но возрастает давление международного сообщества. Нынешний план урегулирования гораздо хуже, чем предложения 1997 года. Тогда был пункт: статус НК будет определен Арменией, Азербайджаном и самим НК. У НК было право вето и право определить свою судьбу. Сегодня он этого лишен. По плану 1997 года весь Лачинский район оставался под контролем нагорно-карабахских сил обороны, а переговоры шли к тому, чтобы включить в состав коридора и Кельбаджарский район. Сегодня говорят, что районы должны быть сданы, и останется лишь узкий Лачинский коридор между НК и Арменией, под международным контролем. Мы видели, что такое международный контроль в 1991 году, когда у нас не стало связи с НК.

-- Это был советский контроль.

-- Его можно считать международным: он не был ни армянским, ни азербайджанским. Главная гарантия -- контроль над коридором. Раньше речь шла о целом районе, а сегодня -- об узком коридоре.

-- Какими могут быть параметры рамочного соглашения?

-- Исходя из мадридских принципов, все семь районов пояса безопасности должны быть сданы, останется коридор под международным контролем, в районы вернутся азербайджанские беженцы. Демилитаризации, которую предполагали в 1997 году (чтобы азербайджанская армия не входила в районы и отступила от тех рубежей, где стоит сейчас), нет. Гарантий безопасности нет. Армяне вместе с этой хрупкой конструкцией получают только одну фразу: в дальнейшем статус НК должен определяться волеизъявлением населения. Какого населения, когда, что за волеизъявление -- не уточняется. Это зыбкая формулировка, которую Ильхам Алиев будет интерпретировать по-своему, говоря, что НК получит лишь самоуправление в составе Азербайджана, а Серж Саргсян -- по-своему: что мир признал право НК на самоопределение.

-- Война возможна?

-- Единственное, что ей препятствует, -- ни одна из великих и региональных держав в ней не заинтересована. Если она начнется, в нее будут вовлечены и Россия, и Турция, и Иран, и США. Это эскалация нестабильности глобального масштаба, которой никто не хочет. Но Азербайджан становится все требовательнее, и у международного сообщества может появиться тенденция к «умиротворению агрессора».

-- Многие полагают, что агрессор -- Армения.

-- Нет. Все понимают, что Азербайджан пытался силой решить проблему Карабаха и даже избавиться от его армянского населения. В ответ последовали военные акции, которые привели к созданию пояса безопасности. Азербайджан ввиду агрессивности несколько раз упускал возможность разрешить конфликт.

-- Что случилось с армяно-турецкими инициативами 2008 года?

-- Эта инициатива была в основном спонсирована американцами. Ее суть -- устранение проблемы в американо-турецких отношениях. Армянская диаспора в Америке добилась и от республиканцев, и от демократов обещания официально признать геноцид армян 1915 года. Но такая резолюция испортит отношения США с Турцией. Это не нужно американцам, вовлеченным в две тяжелые войны на Ближнем Востоке. Поэтому изобрели процесс армяно-турецкого урегулирования: Армения соглашается на предложение Турции по совместному изучению геноцида, а Штаты получают возможность сослаться на процесс примирения. Которому признание ими геноцида армян рискует помешать. Это был грубый просчет армянского руководства. Суть сделки в том, что Армения как бы «продает» геноцид, а в ответ Турция открывает границу. Был расчет, что это стабилизирует экономику и расширит пространство маневра в карабахском вопросе: раз уж решен такой тяжелый вопрос, надо дать Армении передышку с НК.

-- Идя на сближение с Анкарой, власти действовали по рецепту Тер-Петросяна, который еще перед выборами 2008 года сказал: любому президенту Армении придется договариваться об открытии границы.

-- Ничего подобного. Тер-Петросян призывал не связывать проблему геноцида с нормализацией армяно-турецких отношений. В 1998 году Роберт Кочарян впервые заявил, что армянская политика будет основана на признании геноцида армян. Это второй стратегический промах после лишения НК статуса стороны конфликта. Турки сразу ответили: если Армения официально поднимает этот вопрос, давайте создадим комиссию. И проблема признания Турцией ответственности за геноцид перед человечеством стала проблемой конфликта двух стран. Армения попала в неловкую ситуацию: отказаться -- значит, признать слабость своих аргументов, согласиться -- поставить знак вопроса над фактом геноцида. Это как если бы Иран, не признающий холокост, предложил создать ирано-израильскую комиссию по изучению фактов холокоста. Проблему геноцида зря вынесли на переговоры -- она из вопроса моральной ответственности стала предметом политического торга. Турция получила знак вопроса над геноцидом. Армения не получила ничего -- граница остается закрытой. Турция увязала ратификацию с прорывом в решении проблемы НК. Это привело к росту роли Турции в процессе урегулирования. До сих пор Турция лишь формально была членом Минской группы ОБСЕ. Сегодня она один из ключевых игроков. Это тяжелейшее последствие геополитического просчета Саргсяна.

-- Хотела ли Россия остановить армяно-турецкий процесс?

-- Как она могла остановить? Его остановили турки, не ратифицировали протоколы, связав их с Карабахом. Думаю, Россия, как и США, и Европа, хотела, чтобы протоколы ратифицировали. Но вопрос решает Турция, на которую никто не может надавить. А ей интереснее войти в процесс урегулирования в НК, чем открыть границу.

-- Если открыть границу, Россия потеряет влияние на Армению?

-- У Армении появится большая свобода маневра. Вопрос в другом: нужно ли России влияние на погибающую Армению или на Армению -- сильного союзника? Россия понимает, что Штаты пока увязли в Ираке и Афганистане. Но через некоторое время им удастся освободить руки, и они станут активнее на Кавказе. Сейчас у России есть дополнительный стимул урегулировать карабахский вопрос на собственных условиях. Она заинтересована стать главным гарантом соглашения между армянами и азербайджанцами. Россия склонна считать, что сохранение статус-кво не отвечает ее интересам и может повредить им в перспективе. Поэтому Россия играет даже более активную роль, чем предполагает статус сопредседателя Минской группы.

-- Каково идеальное решение проблемы НК и как к нему прийти?

-- Первое -- модернизация Армении, разрушение кланово-олигархического застойного режима. Это позволит Армении вести переговоры, не стоя на коленях. Можно быстро улучшить ситуацию. ВВП Армении и Азербайджана в 1990-х годах и военные расходы были сопоставимы. Армения была лидером, опережая Грузию и Азербайджан по многим показателям. Сегодня это не так. В Армении происходит удушение экономики. Государственная машина Армении "угнана" несколькими олигархическими семьями, они пользуются рычагами власти для личного обогащения. Страна, где экспорт в несколько раз меньше импорта, десять лет искусственно удорожает нацвалюту. Это позволяет импортерам иметь сверхприбыли. Кстати, смена власти будет автоматически означать, что международное сообщество даст Армении тайм-аут для поиска новых предложений по решению внешнеполитических проблем. По Карабаху нужно четко сказать: это конфликт между НК и Азербайджаном. Любая другая позиция означает, что Армения -- оккупант или агрессор. Конечно, любое армянское правительство должно помогать Карабаху. Конечная цель -- международное признание НК с сохранением Лачинского коридора. Как только безопасность НК обеспечат другими средствами, на нынешний пояс безопасности никто претендовать не будет. Но коридор и Лачинский район должны остаться под контролем карабахских сил.