Хамовнический райсуд Москвы вчера назначил на 15 декабря оглашение приговора по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, обвиняемых в хищении 218 млн т нефти на 824 млрд руб. Сам опальный олигарх вчера сказал свое последнее слово. Его речь не касалась сути уголовного дела. Г-н Ходорковский говорил о прошлом, настоящем и будущем страны, о своих надеждах и чаяниях. Говорил и о политической составляющей дела ЮКОСа, которая одинаково касается, по его словам, самого опального олигарха и бывших его коллег, а также любого предпринимателя и гражданина России.

Последнее заседание перед приговором собрало очередной "аншлаг". Приставы даже изменили режим прохода в зал, который в силу малых размеров и в куда более спокойные дни не вмещал всех желающих. Еще до доставки подсудимых зайти в зал разрешили родственникам Ходорковского и Лебедева. Когда их проводили по коридору, раздались аплодисменты. Затем публика спешно, толкаясь, расселась на скамьях. Среди присутствующих были заметны несколько известных артистов, в первом ряду разместился экс-премьер Михаил Касьянов.

Первая часть заседания была посвящена выступлению с репликой адвоката Вадима Клювганта, который проанализировал доводы гособвинителей. Последних защитник иронично называл "нефтяниками", поскольку в ходе процесса они постоянно пытались показать свои экспертные познания в области нефтедобычи, а также обратил внимание суда на то, что прокуроры не раз выдавали свое мнение за мнение суда. После небольшого перерыва судья объявил, что подсудимым предоставляется последнее слово. Лебедев от него отказался, заявив, что его последнее слово "будет не здесь", а экс-глава ЮКОСа спокойно встал к микрофону.

Вначале он вспомнил первые дни после ареста в октябре 2003 года: «Мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду, как было сказано, «хлебать баланду» восемь лет. Тогда в это сложно было поверить. С тех пор прошло уже семь лет». Стоит вспомнить, что Мещанский райсуд в мае 2005 года приговорил Ходорковского и Лебедева к девяти годам колонии, а позже Мосгорсуд снизил этот срок до восьми лет.

По словам экс-главы ЮКОСа, за годы, проведенные в тюрьме, ему было о чем поразмышлять. «Судя по смыслу выступления прокуроров (а смысл приблизительно такой: дайте им 14 лет и наплюйте на прежнее судебное решение), за эти годы меня опасаться стали больше, а закон уважать еще меньше», -- сказал г-н Ходорковский. Он не стал останавливаться на юридических аспектах обвинений, о которых говорил в ходе процесса. «Думаю, признания вины от меня никто всерьез не ждет. Вряд ли сегодня кто-нибудь поверит мне, если я скажу, что похитил всю нефть у своей собственной компании. Но также никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу ЮКОСа», -- заключил подсудимый.

В конце 80-х, когда Михаилу Ходорковскому было 25, он, по его словам, вместе со всей страной жил надеждой на свободу. И если она сбылась не в полной мере, то, считает опальный олигарх, за это несет ответственность все его поколение, и он в том числе. «Я помню и конец прошлого десятилетия, тогда мне было 35, -- продолжал вспоминать г-н Ходорковский. -- Мы строили лучшую в России нефтяную компанию, мы возводили спорткомплексы и дома, прокладывали дороги, разведывали и разрабатывали десятки новых месторождений, начали освоение восточносибирских запасов, внедряли новые технологии. В общем делали то, чем сегодня гордится "Роснефть", получившая ЮКОС». В тот период надежды молодого успешного олигарха и его соратников были связаны с тем, что «период потрясений, смуты позади, что в условиях огромными трудами и жертвами достигнутой стабильности мы сможем спокойно строить новую жизнь, великую страну». «Увы, и эта надежда пока не оправдалась, -- сказал подсудимый. -- Стабильность стала похожа на застой, общество замерло. Хотя надежда пока живет. Живет даже здесь, даже в Хамовническом суде, когда мне уже почти 50».

Новый президент Медведев, продолжал Михаил Ходорковский, принес с собой и новые надежды -- на то, что «Россия все же станет современной страной с развитым гражданским обществом, обществом, свободным от чиновничьего беспредела, от коррупции, от несправедливости и от беззакония». Теперь воплощению этой «новой русской мечты» мешают, по словам опального олигарха, «люди, называющие себя патриотами», которые «так отчаянно сопротивляются любому изменению, ограничивающему их кормушки и вседозволенность».

В связи с этим он вспомнил о недавних либеральных поправках в УПК, накладывающих запрет на аресты предпринимателей по обвинению в экономических преступлениях. Эти поправки стали применяться судами почему-то очень избирательно, и Ходорковский с Лебедевым одними из первых столкнулись с этим. Хотя они были арестованы по второму делу именно по обвинению в экономических преступлениях -- присвоении или растрате, а также легализации денежных средств (ст. 160 и 174 УК), в итоге их оставили под стражей даже не столько потому, что они отбывают срок по первому приговору, сколько потому, что совершенное ими к предпринимательской деятельности не относится. Так решил Мосгорсуд. С подобным сталкивались и другие бизнесмены, и новые поправки, по сути, игнорировались судами. «А ведь именно саботаж реформ лишает нашу страну перспектив. Это не патриотизм, а лицемерие, -- заявил г-н Ходорковский. -- Мне стыдно смотреть, как некоторые в прошлом уважаемые мною люди пытаются оправдать бюрократический произвол и беззаконие, они обменивают свою репутацию на спокойную жизнь в рамках сложившейся системы, на привилегии и подачки. К счастью, такие не все, и других все больше».

Не забыл экс-глава ЮКОСа упомянуть и о своих бывших подчиненных, многие из которых либо также попали в тюрьму, либо бежали за границу. Сказал и о следователях, «кто начинал это позорное дело»: «Они тогда презрительно называли нас «коммерсантами», считали быдлом, готовым на все, чтобы защитить свое благополучие, избежать тюрьмы. Прошли годы, и кто оказался быдлом? Кто ради денег и из трусости перед начальством врал, пытал, брал заложников? И это они называли "государевым делом". Мне стыдно за свое государство!»

Михаил Ходорковский уверен: люди прекрасно понимают -- его дело, его процесс выходит за рамки его собственной и Платона Лебедева судеб. «Спросим себя, что сегодня думает предприниматель, высококлассный организатор производства, просто образованный творческий человек, глядя на наш процесс и полагая абсолютно предсказуемым его результат? -- заявил подсудимый. -- Очевидный вывод думающего человека страшен своей простотой. Силовая бюрократия может все. Права частной собственности нет. Прав у человека при столкновении с системой вообще нет. Будучи даже закрепленными в законе, права не защищаются судом, потому что суд либо тоже боится, либо является частью системы. Стоит ли удивляться, что думающие люди не стремятся к самореализации здесь, у нас в России? Кто будет модернизировать экономику? Прокуроры? Милиционеры? Чекисты?».

Такой модернизацией, по мнению г-на Ходорковского, эта категория людей уже занималась -- главным достижением стало изобретение ракет и водородной бомбы, а свой телевизор, дешевый конкурентный автомобиль, современный мобильный телефон придумать не смогли. «Что случилось с прошлогодними президентскими инициативами в области промышленной политики? Похоронены. А ведь они реальный шанс слезть с сырьевой иглы, -- рассуждал подсудимый. -- Почему похоронены? А потому что для их реализации стране нужен не один Королев и не один Сахаров под крылом всемогущего Берии и его миллионного войска, а сотни тысяч Королевых и Сахаровых, защищенных справедливыми и понятными законами и независимыми судами, которые дадут этим законам жизнь, а не место на пыльной полке, как в свое время Конституции 1937 года. Где эти Королевы и Сахаровы сегодня? Уехали? Готовятся уехать? Опять ушли во внутреннюю эмиграцию? Или спрятались среди серых бюрократов, чтобы не попасть под каток системы?».

Сейчас же страна, по словам опального олигарха, «держит по тюрьмам вместо и вместе с преступниками десятки, если уже не сотни тысяч талантливых предпринимателей, управленцев, простых граждан».

«Это больная страна. Государство, уничтожающее свои лучшие компании, готовые стать мировыми чемпионами, государство, презирающее своих граждан, государство, доверяющее только бюрократам и спецслужбам», -- продолжал подсудимый.

Тем не менее Михаил Ходорковский продолжает надеяться, что Россия «все-таки станет страной свободы и закона, где закон будет выше чиновников, где поддержка оппозиционных партий перестанет быть поводом для репрессий, где спецслужбы будут защищать народ и закон, а не бюрократию от народа и от закона, где права человека не станут больше зависеть от настроения царя, доброго или злого, и где, наоборот, власть будет действительно зависеть от граждан, а суд -- только от права и от Бога». «Если хотите, называйте это совестью. И лично верю: так будет», -- заявил он.

Михаил Ходорковский признался, что и он человек, как и все, и тоже хочет жить, а не умереть в тюрьме, хотя готов пожертвовать и жизнью, но остаться при своих принципах. «Все знают, есть люди, и я называл их в процессе, которые хотят нас оставить в тюрьме навсегда, -- сказал опальный олигарх. -- Ну в общем они это особо и не скрывают, публично напоминая о существовании вечного дела ЮКОСа. Почему не скрывают? А потому что хотят показать: они выше закона, они всегда добьются того, что задумали. Пока, правда, они добились обратного. Из нас, в общем совершенно обычных людей, они сделали символ борьбы с произволом. Это получилось. Это не наша заслуга. Их. Тем не менее им необходим обвинительный приговор, чтобы не стать козлами отпущения».

В завершение подсудимый пожелал мужества судье Виктору Данилкину: «Все понимают, что ваш приговор по этому делу, каким бы он ни был, станет частью истории России. Более того, он будет ее формировать для будущих поколений, и вы это понимаете лучше многих. Все имена останутся в истории -- и обвинителей, и судей, так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов». После этих слов судья удалился в совещательную комнату для составления приговора.