В Хамовническом райсуде Москвы, где проходит процесс по делу экс-главы нефтяной компании ЮКОС Михаила Ходорковского и бывшего председателя МФО «Менатеп» Платона Лебедева, вчера в качестве свидетеля выступил бывший первый вице-премьер, а ныне глава Министерства промышленности и торговли Виктор Христенко. Его ответы на вопросы, как и ответы главы Сбербанка РФ Германа Грефа днем ранее, по сути, нанесли очередной удар по обвинительному заключению, согласно которому бывший глава ЮКОСа за несколько лет успел похитить порядка 350 млн тонн нефти на общую сумму около 900 млрд руб. По словам министра, который около десяти лет назад курировал в российском правительстве ТЭК, о фактах хищения нефти в таких больших объемах ему ничего не известно. Адвокаты подсудимых остались довольны не только трехчасовым выступлением высокопоставленного свидетеля, но и самим фактом прихода в суд чиновника такого уровня.

Визит действующего министра вызвал в Хамовническом суде не меньший ажиотаж, чем появление накануне главы Сбербанка РФ Германа Грефа. Напомним, что г-н Христенко еще несколько дней назад сообщил, что обязательно явится в суд, так как не хочет уклоняться от своих гражданских обязанностей. Зал заседаний, как и помещение для прессы, оказался переполнен, и многим журналистам пришлось наблюдать за происходящим стоя. К началу заседания министр запаздывал, а судья Виктор Данилкин даже успел сообщить присутствующим, что «свидетель Христенко застрял в пробке», но в итоге ждать правительственного чиновника пришлось недолго. В сопровождении нескольких телохранителей он стремительно поднялся зал №7.

Поздоровавшись кивком головы с подсудимыми и ответив на стандартные в таких случаях вопросы судьи, г-н Христенко принялся отвечать на вопросы г-на Ходорковского, который основательно подготовился к разговору с министром, в ходе допроса даже процитировав один из фрагментов из книги чиновника.

Сначала опальный олигарх задал свидетелю ряд вопросов о деятельности вертикально интегрированных нефтяных компаний и об их взаимоотношении с правительством. «Почему правительство на протяжении этих лет поддерживало, одобряло существование вертикально интегрированных нефтяных компаний, в том числе ЮКОСа? Зачем это было нужно?» -- спросил Ходорковский. «Термин «поддерживало», может быть, не совсем корректный, -- ответил свидетель. -- Но точно совершенно, что вертикально интегрированные компании являются частью общехозяйственных структур и являются понятным инструментом управления крупными хозяйственными структурами. По сути дела, в этом нет ничего неординарного, ничего такого, что может привлекать внимание, в том числе сейчас». Тогда подсудимый спросил, осознавало ли правительство «экономическую целесообразность объединения в единую технологическую цепочку деятельности нефтяных компаний от этапов разведки месторождений до АЗС». Г-н Христенко, прежде чем ответить, оговорился, что незнаком с материалами дела, да и опыта выступлений в суде у него нет, то есть он «не столь опытный свидетель в суде, чтобы самому начать задавать вопросы относительно обвинения». По сути заданного вопроса он сказал следующее: «Построение интегрированных структур по технологическому принципу в какой-то мере и является наиболее оправданной и осмысленной практикой. Сквозной технологический принцип построения структур есть, был и остается нормой для построения холдингов».

Г-н Христенко напомнил, что в 1998--2004 годах (то есть в то время, когда якобы похищалась нефть) он работал заместителем председателя правительства. О компании, некогда руководившейся подсудимым Ходорковским, он сказал следующее: «Структура управления ЮКОСа мало чем отличалась от других структур, поэтому ни прав, ни оснований требовать изменения структуры у меня не было. По большому счету там, где государство не является акционером, тем более крупнейшим, требовать каких-то структурных изменений оснований нет. Требовать, чтобы деятельность любых структур соответствовала законодательству, -- это есть норма и обязанность госструктур». Кроме того, он охарактеризовал ЮКОС как высокоприбыльную компанию.

Подсудимый интересовался, насколько законной была практика, когда цены на нефть внутри страны в три-четыре раза отличались от тех, что были в европейских портах. Этот вопрос был задан г-ном Ходорковским в связи с тем, что именно существенное различие в ценах теперь ему ставится в вину. «Внутрироссийская цена отличается от цены Роттердама на энергетическую пошлину и логистические затраты, -- ответил г-н Христенко. -- Трансфертные цены не являются ничем экзотическим или незаконным. Сказать точно, какая должна быть цена, довольно сложно. Никаких устанавливаемых цен ни на нефть, ни на нефтепродукты со стороны государства не существовало. Были рыночные цены, которые определялись вертикально интегрированными нефтяными компаниями. Эти компании диктовали рынку фискальную цену на нефтепродукты, и на нефть в том числе. Другой вопрос, насколько она являлась законной».

Задавая следующий вопрос, г-н Ходорковский сослался на книгу авторства г-на Христенко, которая называется «Рельсы, трубы, провода»: «Здесь вы пишете, что проблема разницы внутренних цен связана с тем, что ограниченность возможностей экспорта делает экспорт более выгодным, чем поставки на внутренний рынок. Являются пошлины и логистика исчерпывающими факторами, определяющими разницу в цене? Или переполненность внутреннего рынка без возможности поставки на экспорт по трубе также отражалась на внутренних ценах в те годы, о которых мы говорим?» «Безусловно, избыток предложения на рынке существенным образом влияет на давление цены вниз. Но была и обратная ситуация. Когда поставки на внутренний рынок по своей эффективности были выше, чем поставки на экспорт. Поэтому по-разному», -- ответил свидетель.

Министр коснулся и темы деятельности нефтетрейдеров. «Было выгодно иметь трейдеров за рубежом. Их использование, по моему мнению, было обусловлено желанием вывести нефть за пределы страны», -- заявил он, отметив, что в определенный момент разница между контрактными ценами и ценами на нефть марки Urals была существенной и послужила причиной разбирательства в правительстве РФ. «Мы в этом усматривали в определенной степени и сокрытие доходов от налогообложения», -- сказал он.

Обсудив со свидетелем еще ряд сугубо профессиональных вопросов, связанных с деятельностью нефтяных компаний и их взаимодействием с правительством, в котором работал и продолжает работать г-н Христенко, г-н Ходорковский перешел к теме взаимодействия ЮКОСа с компанией «Транснефть». Подсудимый поинтересовался, известно ли г-ну Христенко, который с 2000 по 2003 год входил в совет директоров «Транснефти», о том, что ЮКОС сдавал нефть в трубопроводную систему компании. «Конечно, ничего ЮКОС не сдавал, этот термин некорректен. ЮКОС контрактовался с «Транснефтью» на прокачку определенной части сырья. Каким по объему это был клиент, я не могу сказать, но крупный», -- сказал он. По словам свидетеля, «Транснефть» отвечала за сохранность сырья от начального пункта прокачки до конечного. На вопрос, известно ли ему что-либо о физических хищениях нефти из трубопроводов, г-н Христенко сказал: «Физическое хищение нефти из трубопровода -- это проблема, которая была и есть и с которой мы активно боремся. Я говорю о незаконных врезках в трубу. Физические хищения нефти в объемах миллионов тонн мне неизвестны».

Далее г-н Ходорковский напомнил свидетелю, что в 2005 году Генпрокуратура публично объявила о хищениях в компании «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнефть» в период с 1998 по 2003 год. «В 2007 году на эту тему обращались непосредственно к вам, -- сказал подсудимый. -- Вам сообщалось об этом факте за подписью господина Гриня, просили какие-то справки. Согласно закону «О бухгалтерском учете» в случае обнаружения фактов хищения должна проводиться инвентаризация. Речь идет об очень большом объеме -- 350 млн тонн. Проводилась ли в «Роснефти» как правопреемнике «Юганскнефтегаза», в «Самаранефтегазе», «Томскнефти» инвентаризация, что выявили данные действия, вносились ли изменения в государственную статистическую отчетность, связанные с обнаружением хищения?» Об этом министру ничего известно не было. Не знал он и о том, вносились ли какие-то изменения в статистическую отчетность Госкомстата в связи с пропажей большого объема нефти.

Последний вопрос Михаила Ходорковского судья Виктор Данилкин снял. А звучал он так: «Виктор Борисович, какова позиция правительства по поводу налогов с похищенного? Если будет установлено, что нефть у ЮКОСа была похищена, то есть доход получил не ЮКОС, а физические лица, то государство вернет все налоги, истребованные у ЮКОСа?»

Настала очередь прокуроров задавать свои вопросы высокопоставленному свидетелю. В частности, г-н Христенко долго объяснял, чем отличаются рыночные цены от внутрикорпоративных, почему последние не всегда были «справедливыми» по отношению к федеральному и региональному бюджету, а также миноритарным акционерам и как с этой бедой боролось правительство. «Вправе ли материнская компания внутри холдинга давать указания и устанавливать цены для дочерних компаний?» -- спросил прокурор Вячеслав Смирнов. «Если это соответствует законодательству, то да. Если законодательство нарушается, то нет. Все должно соответствовать налоговому законодательству, акционерному законодательству в отношении интересов миноритарных акционеров, коими могло быть и государство», -- ответил г-н Христенко. Свидетель, кроме того, опроверг утверждение обвинителей о том, что нефтетрейдеры, существовавшие на внешнем рынке, «были обязательным условием для вывода прибыли за пределы РФ». Кроме того, министр не согласился с прокурорами, что эти нефтетрейдеры на самом деле не вели никакой хозяйственной деятельности (то есть были фиктивными фирмами, якобы созданными Ходорковским и Лебедевым). «Это тоже деятельность достаточно хлопотная. Эта услуга связана с большими сложностями, это профессиональная работа со страховыми, финансовыми структурами и т.д. Как любая услуга, эта тоже стоит денег. Да, это не производственно-технологическая в промышленном смысле деятельность, но не менее нужная и уважаемая», -- сказал он.

После окончания допроса, длившегося порядка трех часов, министр отказался от комментариев. «Все было вам доступно, вы все слышали», -- заявил он журналистам, спускаясь по лестнице к выходу. В свою очередь защита подсудимых заявила, что довольна его показаниями. «Мы, безусловно, удовлетворены ответами, которые услышали от Христенко. Он отвечал достаточно обстоятельно и по существу. То, что мы услышали, полностью разрушает обвинение применительно к якобы совершенному хищению нефти за счет использования разницы цен, -- заявил адвокат г-на Лебедева Константин Ривкин. -- Очень хорошо, что чиновник такого ранга, как Христенко, явился в суд по повестке».