Вчера закончился фестиваль «Другой театр из Франции». После первого, по-своему милого, но почти самодеятельного представления «Проект RW» по Роберту Вальзеру спектакли со смешными названиями «Гафф Афф» и «А мы и не знали...» претендовали на то, чтобы к ним относились всерьез, без скидок. Но при этом лукаво демонстрировали торжество «низких технологий» и доморощенных чудес, так идущих маленьким гастрольным театрам на колесах. Впрочем, само волшебство низких технологий, как мы знаем по отечественным «самоделкиным» вроде театра АХЕ, ничуть не менее обаятельно, чем гламурные и дорогие технологии высокие.

Первым показали «Гафф Афф» -- спектакль-дуэт компании «Циммерманн и де Перро», состоящей главным образом из этих самых Мартина Циммерманна (актера, танцора, клоуна и др.) и диджея Димитри де Перро, сводящего во время действия пластинки на длинном столе, похожем на старый звукосниматель. Сцену превратили в крутящуюся виниловую пластинку; спектакль стал историей про маленького клерка, пытающегося жить в этом мире из дешевых картонных коробок, который к тому же все время вращается. Циммерманн -- отличный клоун и танцор (в начале карьеры он работал у Жозефа Наджа), он закручивает тело веревочкой, пытаясь смотреть на зал, когда его ноги уже сделали полный оборот, он почти разрывается на части, когда одна нога уехала, а другая осталась, он делает какие-то невероятные фокусы со своим телом, когда надевает картонный костюм-коробку и вылезает из-за него самым фантастическим образом. Но самая занятная часть этого немного несобранного спектакля -- то, как актер работает со странными, скрежещущими звуками, которые извлекает де Перро (а они обозначают все звуковое пространство -- музыку, речь, любые шумы), и то, как из свалки картонных коробок он строит целый мир, мгновенно превращая одно в другое. Гнет и устанавливает стены дома и мебель, из стены выдавливает намеченную перфорацией лампу, вешалку и даже кошку. Еще одну выдавленную картонную фигуру сначала принимает за приятеля, а потом, повертев в руках, превращает в стул. Фотографии на картоне делают ряд высоких коробок шеренгой других клерков -- только безголовых, но к каждому из них можно приставить свою голову, еще один картонный лист становится телевизором, и вот он уже сам приставлен вместо головы герою. Из картонного диска можно извлекать звуки, картонную пиццу из картонной коробки можно есть, по картонному телефону -- говорить. Подобрав с пола картонные монетки (кружочки, осыпавшиеся при перфорации), а потом, отрастив себе брюшко, герой устраивается жить в картонном домике, да там и умирает.

Последний фестивальный спектакль -- «А мы и не знали...» уже известного в Москве «Тюрак-театра» Мишеля Лобю. Несколько лет назад «Другой театр из Франции» привозил постановку Лобю «Четверо из Тюракии» -- вполне классическое настольное кукольное представление, обаятельное тем, что все герои-куклы в нем были сделаны из старых вещей и мусора. Новая постановка Лобю несколько масштабнее (в ней участвуют пятеро актеров, включая режиссера), теперь она занимает сцену целиком, но любовь сочинителя к мусору и абсурду, так же как и некоторая поэтическая отрешенность, вполне сохранились.

Перед началом спектакля Лобю, стоя посреди сцены, в глубине которой так же как и в «Гафф Афф», разбросаны картонные коробки, рассказывает легенду своей фантастической Тюракии. Что это, мол, такой «вертикальный остров», который ветрами носит туда-сюда. А еще он рассказывает о том, что в Тюракии произошло несколько загадочных убийств и что представление -- это серия следственных экспериментов, из которых, как всегда, ничего не будет понятно (жанр спектакля -- «опера-триллер, детективный фарс для предметов со скрипом»). Потом Лобю отвлекается и вспоминает о своем детстве, прошедшем в маленьком шахтерском городке. Говорит, что однажды шахту закрыли, и все жители оказались без работы. И что казалось, будто у людей, бродящих по городу без дела, были ножи в спинах. И непонятно было, кто их вонзил. После такого рассказа история о картонном городе, где было найдено несколько трупов с ножами в спинах, воспринималась тревожно и совсем не сказочно.

Лобю снова работает с куклами, только теперь они не маленькие, «настольные», а большие -- куклы-люди, «надетые», словно костюм, на актеров с «живыми» ногами и руками, но с как будто каменными гротескными головами. Картонный городок, где у жителей серые шахтерские лица, живет обычной жизнью. Судачат пожилые соседки, ворчат родители, хулиганят дети. Старшие командуют младшими, малыши крутят в стиральной машине кошку, девчонка-подросток кокетничает, а ее младший брат вредничает. И шатаются по городу какие-то подозрительные белые клоуны -- один на велосипеде, а другой со сверкающим лампочками крестом на шее. Жизнь идет своим чередом, ничего особенного, вот только почему-то все герои носят с собой ножи да обсуждают какие-то письма, а когда находят очередное мертвое тело, оказывается, что ножом к спине прибито письмо.

Лобю время от времени вклинивается в действие со своим неразборчиво бормочущим «свидетелем» и заинтересованно спрашивает: «Я надеюсь, все стало окончательно непонятно?» Но не понять грустную историю, какими бы фантастическими персонажами автор ее ни заселил, мудрено. А уж когда он рассказывает, что есть такая птица -- «кухонная чайка», и выглядит она как нож с перьями-крылышками, а ее миссия -- приносить дурные вести, то и вовсе вопросов не остается. И в финале по черным стенам сцены и зала пролетит видеопроекция угрожающего кухонного ножа с крыльями.