Сегодня фестиваль «Флаертиана» подведет итоги, награды будут розданы, но пока еще идут просмотры, жюри, строго изолированное от остальной публики, накапливает впечатления, а критикам остается сочинять концепции -- в зависимости от того, что именно удалось посмотреть. Программа-то столь насыщенна, что волей-неволей приходится от чего-то отказываться. Однако все-таки главное на фестивале -- основной конкурс, это, может быть, и не самое лучшее, но зато самое свежее и специально приготовленное.

В этом году в конкурсе есть несколько фильмов, по-разному рассказывающих примерно одну и ту же историю. Историю аутсайдера, в силу обстоятельств выбирающего свою особую дорогу.

«Петь, чтобы выжить» китайского художника и начинающего кинематографиста Юй Гуаня -- китайская история. В горах около Харбина строят водохранилище, поэтому из округи выселяют людей. Уже всех вывезли, осталась одна семья. Муж, бывший служащий, уволенный из крупной компании, ныне охотник и фермер, выращивает кукурузу, пасет коз и ставит капканы на диких кабанов. Его жена мечтает о своем собственном чистеньком каменном доме, но живет в чужой трущобе с окнами, утепленными полиэтиленом, без электричества и водопровода, где двери на зиму закрывают одеялом и единственным украшением которого является букет из цветущего багульника. Есть еще работник Сяо Ли. Он не очень надежный, то сбежит, то вернется, ему устроили берлогу в хлеву, отгородив от кур тем же полиэтиленом, его кормят -- каждый день он ест мясо, а главное, он не одинок, у него есть дом, и он может петь любимые песни, пусть только куры его и слушают. А еще есть добрая женщина -- чужая жена, конечно, но так хочется подглядывать за ней в туалете и даже воровать ее белье, на что она очень сердится, но, сочувствуя его тяжелой жизни, не жалуется мужу.

Это очень суровая жизнь, но они ее выбрали сами -- из того, из чего могли выбирать. Но все же они независимы и по-своему счастливы -- до тех пор, пока им не приходится уйти из этого дома, потому что он должен быть снесен, так решили власти. Власть в этом фильме враждебна людям -- они с трудом, но готовы себя защитить, прокормить, обогреть, им от нее ничего не нужно, но так складывается, что чужая воля требует от них подчинения. Даже далеко в горах, где на пять километров вокруг нет никакого жилья, а строящееся водохранилище расположено в 20 км, все равно невозможно спрятаться, схорониться, хотя люди готовы почти от всего отказаться, кроме еды и свободы. Финал печален. Охотник вынужден пойти бродяжничать, жена уезжает к родителям, а Сяо Ли устраивается в бригаду, строящую дороги, -- там есть еда, и даже телевизор, и нары в бараке, среди множества одиноких мужчин, которых он развлекает пением и танцами, одинокий, глупый Сяо Ли...

Фильм «Япония. История любви и ненависти» снял не японец, а шотландец Шон Макалистер. Он приехал в Японию снимать о ней кино, но долгое время не мог ничего сделать, потому что страна не пускала его внутрь. До тех пор, пока он не встретил Наоки -- нетипичного японца. Наоки когда-то был маоистом, участвовал в студенческих выступлениях против войны во Вьетнаме, боролся с режимом. Потом стал бизнесменом, ездил на BMW и жил в большой квартире. Но разразился очередной кризис, Наоки все потерял, теперь ему 56 лет, с семьей он поссорился, и идти ему некуда. Но у него есть девушка, с которой он живет. Похоже, они любят друг друга, но уже давно постоянно ссорятся и не занимаются сексом: у Есие слишком много работы, днем она в офисе, вечером сопровождает в бар постоянных клиентов, чтобы выпить с ними, послушать их жалобы и постоянно их хвалить. От такой жизни у нее головная боль и депрессия, а единственную работу, которую может найти Наоки, -- неполный день на почте, где его обязанность собирать взносы за страховку.

Они новые бедные -- много работают и мало зарабатывают, им едва хватает на крохотную комнату без окон, где кровать плавно переходит в шкаф и стол... В те редкие моменты, когда оба свободны, они пьют пиво и не разговаривают -- только ругаются. Наоки мог бы работать на почте полный день, но тогда он бы сошел с ума -- как это случилось с его коллегами, которые не выдерживают психологического давления менеджеров, требующих увеличения продаж, улучшения результатов и для этого ежедневно устраивающих тренинги с декламацией важных правил почтальонов, например «никогда не давить пешеходов!». Но жить на деньги Есие тоже невозможно -- это постоянный стресс от страха, что он ей надоест и она его выгонит... И куда тогда пойдет немолодой одинокий японец, который не хочет заниматься бегом на месте за миражом карьеры, а мечтает о свободе и понимании?

«Русский заповедник» Валерия Тимощенко -- фильм про особый путь русских маргиналов. Его герой -- священник, служащий в далекой деревне, где собрались вместе те, кому тяжело стало жить в обычной городской круговерти. Здесь -- в показанных режиссером райских природных кущах, где всего полно: птиц в лесах, пчел в полях, рыб в реках, где тишина и благолепие, где нет никаких соблазнов, где мирный труд и сельские забавы, -- проблем не бывает. Священник учит своим примером: лучшее средство передвижения -- телега, потому что даже если сломается колесо, не страшно, всегда можно починить подручными средствами. А вот «Боинг» сломается -- как починить? Жить нужно просто, утверждает герой, и все будет правильно. Нужно работать: косить, пилить, строгать, пахать и сеять. Мы ничего не узнаем о месте, где строится эта благостная, справедливая, как в пчелином улье, жизнь. И правильно -- поверить, что эта жизнь происходит на нашей грешной земле, невозможно. Это деревня Китеж -- место, где молочные реки и кисельные берега, где у каждого есть яблонька и печка, где мужик сам себя кормит, а избы сами собой строятся... (На самом деле речь идет о деревне Жарки Ивановской области, где живет протоиерей Виктор Салтыков и где действительно есть сельскохозяйственная община, и приют для сирот, и много разных достижений и проблем, но фильм ничего об этом месте и его судьбе не рассказывает.) Если судить по фильму, это очень красивая, благостная и привлекательная новая утопия, в которой в отличие от страшных японской и китайской сказок все будет хорошо. Просто потому что мы этого очень хотим и ничего, что может этому помешать, не заметим. Не обратим внимания... Не удостоим взгляда.

Интересно, что каждая история рассказывает о национальных стереотипах. Китаец, страна которого славится коллективизмом и перенаселенностью, оказывается индивидуалистом, схоронившимся в глуши. Японец, для которого, казалось бы, главное -- сохранить лицо, не стесняется предстать неудачником и болтуном, откровенно рассказывая о самом личном, и вовсе не стремится в рай корпоративного счастья. При этом оба фильма предельно достоверны, конкретны и очень убедительны. И только русский, снятый в манере канала «Дискавери», следует всем основным отечественным мифам. Герой демонстрирует полное им соответствие: его полная фигура в белой летней рясе -- это ведь и есть воплощение сбывшейся мечты о духовности, рожденной из отказа от благ (или соблазнов) цивилизации, прогресса и возвращения на землю, неважно кому и на какой основе принадлежащую...

Конечно, это случайная композиция из трех фильмов в программе, где участвует более 20 картин. Понятно, что на этом основании никак нельзя выстроить никакого более или менее основательного заключения. Но все же зачем-то они оказались выстроены в один ряд, хотя бы в моем личном восприятии?