Саммит Россия--Евросоюз, который прошел в пятницу в Москве, оказался без преувеличения историческим. На нем был подписан единственный документ -- «Протокол о завершении переговоров по доступу на рынки в рамках присоединения России к ВТО», но именно к его подписанию стороны шли несколько лет. И уходя, председатель Еврокомиссии Романо Проди (осенью истекает срок его мандата) должен был перелистнуть эту страницу. Ход переговоров показывал, что г-н Проди, уже обеспечивший успешное расширение Евросоюза, постарается вписать как можно больше строк в историю своего руководства Европой. На московском направлении масштабных целей было две: завершить переговоры по вступлению России в ВТО и добиться ее согласия ратифицировать Киотский протокол.

Ни в четверг вечером, когда Романо Проди прибыл в Москву, ни в пятницу утром не было ясно, чем окончится саммит. Переговорщики по ВТО Герман Греф и Паскаль Лами твердили, что консультации продолжаются и еще буквально два-три «момента» остаются несогласованными. На самом деле все зависело от одного Владимира Путина -- согласится ли он дать Романо Проди и Европе четкие гарантии присоединения России к киотскому процессу. Когда журналистов впустили в Малахитовый зал Большого Кремлевского дворца, где через 15 минут должна была начаться пресс-конференция, стало ясно: согласие найдено. На этот вывод исторического масштаба указывало количество стульев в президиуме. Их было не три (для г-на Проди, г-на Путина и премьер-министра председательствующей в ЕС Ирландии г-на Ахерна), а два. Следовательно, ожидалось подписание документа. Так и получилось: первыми за стол сели гг. Греф и Лами, чтобы поставить подписи под историческим соглашением.

А десять минут спустя стали ясны черты компромисса. Г-н Ахерн сообщил, что успешные переговоры по ВТО «дали новую ясность»: «Это могло бы облегчить ратификацию Киотского протокола». Еще через десять минут Владимир Путин сказал те слова, которых так ждали от него европейские политики: «Мы -- за киотский процесс. Мы его поддерживаем». Президент несколько сбивчиво объяснил, почему же до сих пор Россия всячески уклонялась от такой поддержки: по его словам, происходившие одновременно расширение ЕС, переговоры по ВТО и Киото вызывали «некоторую озабоченность» в связи с возникновением «многих труднопредсказуемых рисков». Однако затем заверил: «Мы будем ускорять движение России по ратификации Киотского протокола».

Судя по всему, «высоким договорившимся сторонам» очень не хотелось, чтобы со стороны дело выглядело как, пусть и важная, но все-таки политическая сделка. Но и скрыть это было невозможно. Владимир Путин пытался уверить журналистов, что переговорщики «не связывали ВТО и Киото», что завершение переговоров по ВТО -- это «важный результат взаимодействия с ЕС», «разумный компромисс, который окажет влияние на переговоры с другими державами». Однако почти сразу признал: договоренности по ВТО «снижают риски в среднесрочной перспективе и развязывают руки (России. -- Ред.) по вступлению в Киото».

Руководитель рабочей группы РСПП по вступлению России в ВТО, глава «Северсталь-Групп» Алексей Мордашов считает договоренности с ЕС знаковыми. «Подписание протокола резко приближает Россию к вступлению в ВТО. Однако надо помнить, что это еще не конец переговоров, еще предстоит договариваться с другими странами, в частности, с такими сложными партнерами, как США и Китай, -- заявил он газете «Время новостей». -- Кроме того, подписание протокола -- это важнейший сигнал для российского бизнеса. Времени до вступления остается все меньше, и уже сегодня пора думать о повышении своей конкурентоспособности, чтобы после вступления России в ВТО чувствовать себя комфортно как на внутреннем рынке, так и на внешних».

Не менее одобрительную реакцию вызвало заявление Владимира Путина об отношении к Киотскому протоколу у Анатолия Чубайса. Ратификация протокола, заявил он, «будет очень полезна как для российского бизнеса, так и для РАО «ЕЭС». Глава РАО сообщил, что его компания давно проводит мониторинг газовых выбросов. «Заявление президента Путина показало, что вся проводимая нами работа была точной и своевременной, несмотря на все разговоры недоброжелателей», -- сказал г-н Чубайс.

Между тем похоже, что и для Европы «цена» одобрения вступления России в ВТО, и для России «цена» присоединения к Киотскому протоколу сами по себе были не так велики, но многократно возрастали именно как инструменты обмена. На замечание корреспондента газеты «Время новостей» одному из российских переговорщиков о том, что Владимир Путин реагирует на ультиматумы или попытки поторговаться по политическим вопросам однозначно негативно, чиновник признался: «Мы уже активно втянулись в этот торг». Глава Института энергетической политики Владимир Милов полагает, что ситуация разрешилась к лучшему: «Конечно, торг по таким важным и серьезным вопросам -- вещь неуместная. Но этот конкретный обмен является исключением, поскольку и Евросоюз предъявлял нам несправедливые требования по «энергопакету», и Россия непонятно почему уперлась по Киото. В ситуации, когда противостояние накаляется по вопросам, которые не являются принципиальными для обеих сторон, найден хороший выход».

Таким образом, можно констатировать, что обмен совершен ко всеобщему удовлетворению. Причем у Кремля на руках еще остались «козыри»: Евросоюз уже скрепил подписью соглашение по ВТО, а Россия только пообещала «ускорить движение» в сторону ратификации Киотского протокола. И в будущем может использовать изменение скорости этого движения в собственных интересах. И на это обращает внимание Владимир Милов: «Я не убежден, что точка в этом вопросе (дискуссии о том, нужно ли ратифицировать Киотский протокол. -- Ред.) поставлена. Президент дал довольно прозрачный намек, сказав, что это должен решать парламент. Это вообще хороший повод показать, что в России есть демократия и парламент, который может не согласиться с мнением президента. Учитывая общий негативный фон в отношении Киотского протокола, на мой взгляд, «сюжет» с парламентом может получить серьезное продолжение». В то же время к сути киотского процесса это, по мнению г-на Милова, не имеет отношения. «Необходимо отдавать себе отчет в том, что последствия для России в виде санкций за выбросы парникового газа могут наступить только в том случае, если у нас будут очень высокие темпы экономического роста, причем этот рост будет основан на энергоинтенсивных производствах и устаревших технологиях. Мы должны ответить себе: удвоение ВВП -- любой ценой? Если нет, то нам придется инвестировать в сокращение выбросов, и Киотский протокол может нам серьезно помочь благодаря тем механизмам привлечения инвестиций, которые он предоставляет».

Впрочем, окончательное присоединение России к Киотскому протоколу путем его ратификации -- это достойная задача, которая уже есть «на повестке» работы будущего преемника Романо Проди.

Согласно принятому в 1997 году в Киото протоколу к Рамочной конвенции ООН об изменении климата, промышленно развитые страны должны сократить свои общие выбросы парниковых газов к 2008--2012 годам по меньшей мере на 5% по сравнению с уровнем 1990 года. Киотский протокол вступит в силу на 90-й день после того, как его ратифицирует не менее 55 государств -- сторон конвенции, в том числе развитые страны, на долю которых в 1990 году приходилось как минимум 55% общих выбросов диоксида углерода этой группы стран. Россия подписала протокол, но не ратифицировала его. В том случае, если Россия не ратифицирует Киотский протокол, он не сможет вступить в силу, поскольку после выхода из протокола США в 2002 году суммарный выброс остальных развитых стран без России оказывается меньше 55% их общего выброса.