Герои «Илиады» появлялись на киноэкране нечасто. Очевидно, первым фильмом на эту тему была немецкая картина «Елена» Манфреда Ноа 1924 года. Три года спустя Александр Корда снял в Голливуде фильм с названием, больше подходящим для советской производственной мелодрамы середины 70-х, -- «Частная жизнь Елены Троянской», но из него к настоящему времени сохранилось около четверти материала. Потом был классический пеплум Роберта Уайза «Елена Троянская», а в одном из итальянских фильмов 60-х годов в Троянской войне принял участие Геркулес в исполнении Стива Ривза. Наконец, в прошлом году, явно пытаясь хоть на полкорпуса обогнать грядущий блокбастер Вольфганга Петерсена, появился телефильм о Елене Троянской.

И вот наступил день, когда античный эпос снова стал бестселлером: самый дорогой проект сезона начал величавое шествие по экранам мира, вызывая ужас у классических филологов, да и просто людей с высшим образованием, помнящих, что в оригинале все было несколько иначе. Никакого гекзаметра нет и в помине: герои разговаривают вполне современно и лишь иногда (как Великий Мастер Йода в последних дублированных эпизодах «Звездных войн») меняют местами подлежащее и сказуемое -- для пущей торжественности. Но с вольной интерпретацией можно, с другой стороны, и смириться -- дословный перенос «Илиады» на экран был равносилен кассовому суициду и не в лучшую сторону отразился бы на и без того немалом хронометраже.

Хорошо уже хотя бы то, что фильм Петерсена как минимум избавлен от претензий любителей считать чужие деньги, привыкших недоумевать, куда по пути к экрану испарились заявленные студией-производителем миллионы долларов. Почти двухсотмиллионный бюджет явлен на кинопленке прозрачно, как в налоговой декларации: вот тысяча кораблей из пресловутого списка, вот семьдесят пять тысяч отважных воинов, вот, наконец, троянский конь -- не только средство вероломного передвижения, но и очевидная роскошь. Батальные сцены не то чтобы беспрецедентны, но по-настоящему впечатляют. Воздух вибрирует от десятков тысяч стрел, большие огненные шары сминают все на своем пути и превращают греков в живые факелы, высадка передового десанта под командованием Ахиллеса на илионское побережье неотличима от нормандской бойни, перемоловшей три тысячи лет спустя спасителей рядового Райана, а пожар Трои отражается в остекленевших от горя глазах Приама (Питер О'Тул) -- масштаб, вполне достойный классических пеплумов. Невероятно хорош и решающий поединок Ахиллеса (Брэд Питт) и Гектора (Эрик Бана): несмотря на то что в этом сезоне единоборства снова в почете, более выверенной и эффектной сцены припомнить трудно. К слову, все боевые сцены Питт и Бана исполняли без дублеров и даже заключили соглашение, по которому должны были выплачивать друг другу по 50 долл. за легкое повреждение и по 100 -- за серьезную травму. В результате драчун Питт заплатил Бане 750 долл., а от того не получил ни цента.

Однако натурализм взаимных истязаний не прибавил фильму достоверности. Дела давно минувших дней в интерпретации Петерсена выглядят как роскошно изданный комикс на античную тему. Показательно, что режиссер предпочел «Трою» другому проекту, который ему предложили реализовать на той же самой студии Warner, -- «Бэтмен против Супермена». Гомеровский эпос устроил Петерсена в большей степени, но очевидно, что и уже готовые наработки для фильма о противоборстве двух титанов комикса даром не пропали и перекочевали в «Трою» практически без изменений. Да и большинство главных героев, несмотря на античные кудри и туники, глядятся старыми добрыми знакомыми. Как ни крути, а большинство заокеанских (да и наших тоже) зрителей, глядя на экран, видят, например, вовсе не поединок Ахиллеса и Гектора, а битву Невероятного Халка и основателя бойцовского клуба Тайлера Дардена и никак не могут взять в толк, с какой это стати соратники по Братству Кольца Леголас (Орландо Блум -- Парис) и Боромир (Шон Бин -- Одиссей) вдруг оказались по разные стороны баррикад. При том, что знакомый по «Илиаде» сюжет оказался волею Петерсена избавлен от всякого присутствия греческих богов: никакого божественного вмешательства или мало-мальской бытовой магии нет и в помине. Режиссер посчитал присутствие в кадре обитателей Олимпа глупым и необязательным для картины, поэтому боги присутствую лишь в виде позолоченных идолов, которым Ахиллес без всякой боязни рубит головы и всячески над ними издевается.

Возможно, потому, что он является одним из немногих, кто действительно имел с ними дело.