Эхо "культурной революции" звучит до сих пор -- настолько сильным было тогдашнее потрясение. Газета «Время новостей» обратилась к ведущим мировым исследователям этого феномена с вопросом, возможно ли в сегодняшнем Китае повторение событий 35-летней давности.

Перри Линк, Принстонский университет, США:

-- «Большой скачок» и "культурная революция" очень важны для нынешнего Китая. Вопрос о том, почему почти каждый мог быть захвачен этим неистовством, продолжает терзать китайскую душу. И на него еще нет ясного ответа. Хотя Мао был харизматическим лидером и экстремистом, маоизм нельзя сваливать на него одного. Тогдашние события были связаны с судорожной борьбой Китая за сильное и уважаемое место в современном мире. Эта борьба еще не закончена. Поэтому припадки экстремизма, включая крайний национализм, еще возможны. Надеюсь, что новой вспышки насилия не произойдет. Если Китай просто расслабится и будет гордиться реальными достижениями, а их хватает, то прекрасно обойдется без экстремизма. Но кто может пообещать такое?

Чэнь Сяонун, главный редактор журнала «Дандай чжунго яньцзю» («Исследования современного Китая»), США:

-- "культурная революция" стала кошмаром для большинства руководителей Китая. Они ненавидят ее за утрату эксклюзивной власти и привилегий в те безумные годы. Но они не хотят и полностью осудить Мао Цзэдуна, поскольку он является основанием их правления и источником легитимности их партии. Самое сильное воздействие революция оказала на горожан, которым сейчас от 40 до 50. Их отправляли в деревню сразу после средней школы, из-за чего они потеряли шанс на продолжение образования. Им не давали жить в городах, поскольку движение разрушило экономику, и для большинства городской молодежи не было работы. Теперь это поколение вновь становится жертвой провалившейся политики властей. Их увольняют, потому что госпредприятия, на которых они работали, оказались на грани банкротства. Это самые невезучие жертвы Культурной революции.

Ее наследием стало вовлечение широких масс в социальное движение, ее элементы можно найти в демократическом движении 1989 года. Сама по себе "культурная революция" неповторима, но такой путь мобилизации народа на борьбу против правящей элиты может воспроизвестись в будущем. Когда коррупция истощит финансовые ресурсы и легитимность коммунистического режима, элита может столкнуться с тем, что ее главным врагом среди поднимающегося народа будут Мао Цзэдун и его флаг «Да здравствует восстание».

Лев Делюсин, ИМЭПИ РАН:

-- Некоторые считают хунвейбинское движение зародышем последующего демократического движения в Китае. На деле движение хунвейбинов было движением не иконоборцев, а идолопоклонников, рабов, подчиненных Мао Цзэдуну и громивших тех, кого он считал своими врагами. Формально лозунги были демократичными -- ведь все шло от имени народа, от имени масс. Но зачатком демократического движения это считать нельзя. Не думаю, что Культурная революция в Китае может повториться: это было бедствие такого масштаба, которое глубоко запечатлелось в памяти народа. И не думаю, что ставилась цель возвеличить Китай, -- боролись за достижение бредовых и несбыточных идеалов Мао Цзэдуна. Культурная революция стала позором для китайской нации, это доказывают попытки замолчать преступления, совершенные Мао Цзэдуном в то время.

Ричард Мадсен, Калифорнийский университет, Сан-Диего, США:

-- Большинство моих коллег в элитных университетах и институтах Китая представляет Культурную революцию как солнечное затмение, как время ужасающей тьмы. Но в разговорах с рабочими среднего возраста, живущими в трущобах, с крестьянами из захолустных сел и даже с таксистами в Пекине можно услышать куда более светлые оценки. «Был бы жив Мао, он казнил бы всех коррумпированных чиновников... Был бы жив Мао, американцы не решились бы бомбить наше посольство в Белграде». Эти люди с ностальгией вспоминают "культурную революцию" как время величия, когда Китай был лидером третьего мира, а с рабочими и крестьянами обращались с уважением. Это некая альтернатива псевдомарксистскому неолиберализму, который де-факто превратился в господствующую идеологию в сегодняшней КНР. «Социалистическая рыночная экономика» уже породила недовольство увольнениями, коррупцией, неравенством и социальным расслоением. Они лишь усилятся с ожидаемым вступлением Китая в ВТО, когда страна ощутит всю мощь глобальной экономики. Для смягчения неравенства и неуверенности нужны новые общественные демократические институты. Если они не появятся, разочарованные крестьяне и рабочие однажды могут попытаться поднять над страной новую красную звезду -- чтобы трагичным образом убедиться, что она заслонила солнце.