Есть неписаный политический закон: если ты начальник -- ставь конкретные задачи, но назначай сроки их решения таким образом, чтобы уже никто не мог проверить. Именно так, наследуя еще советской традиции, работает российская исполнительная власть.

Стиль поведения российской власти все более напоминает картину, описанную лет 25 назад главным юбиляром мая -- Булатом Окуджавой: "Римская империя времени упадка/ Сохраняла видимость твердого порядка./ Цезарь был на месте, соратники рядом,/ Жизнь текла отлично, судя по докладам". Ответственные лица с разной степенью бодрости делают безответственные заявления. "И мы им верим"...

Вот и.о. президента Чечни Сергей Абрамов с глазами, полными ужаса после убийства Ахмат-хаджи Кадырова, говорит, что все планы покойного будут реализованы. Вот и.о. министра экономического развития Герман Греф, откомандированный в Чечню президентом Путиным, на полном серьезе рассуждает об инвестиционном климате и привлечении частного капитала в Чеченскую Республику. Вот и.о. министра промышленности Виктор Христенко уверенно утверждает о 30-кратном росте вложений граждан в ипотеку к 2010 году. И добавляет, что опять же в 2010 году на два квадратных метра возрастет средняя жилая площадь, приходящаяся на одного россиянина. Плоды пенсионной реформы, по словам ее авторов, мы и вовсе пожнем где-то к 2020 году. То есть считайте -- не мы и не пожнем.

Мы ведь и ВВП должны удвоить к 2010 году, и количество бедных уполовинить через "три-четыре года". В советские времена задачи формулировались по такой же логике. Никита Хрущев в 1961 году обещал коммунизм к 1980-му, Леонид Брежнев в марте 1982 года через пленум ЦК КПСС утвердил продовольственную программу, которую планировалось полностью выполнить в 2000-м. В этом же 2000 году, по замыслу Михаила Горбачева, возникшему в 1985-м, каждая советская семья должна была получить отдельную квартиру.

Главная задача авторов подобных глобальных прожектов -- оттянуть исполнение на срок больший, чем способна удерживать их в голове память среднестатистического обывателя. Скажем, если сильно не педалировать тему, в 2008 году мы уже забудем про "удвоение ВВП", а в 2006-м -- об уполовинивании числа бедняков. Есть еще один способ безболезненного прожектерства -- вообще отвести срок решения задачи за пределы правления действующей власти.

Кстати, с удвоением ВВП -- самой главной на сегодняшний день публично озвученной стратегической задачей исполнительной власти -- так и происходит. Президент Путин все время говорит, что не собирается менять Конституцию и, следовательно, в 2008 году закончит свое президентство. А новый глава государства легко может замять тему, если увидит, что удвоить ВВП в 2010 году не получается. Может замять тему и действующий глава государства -- нужно только приказать чиновникам не напоминать народу о такой задаче в публичных заявлениях.

Вся эта игра с народом в словесные кошки-мышки возможна потому, что в России нет никакого механизма контроля за властью: ни внешнего -- общественного, ни внутреннего -- в самой властной вертикали.

С одной стороны, когда чиновник публично озвучивает задачу в 30 раз увеличить ипотечное кредитование через шесть лет или побороть бедность через четыре года, он демонстрирует наличие некоего стратегического мышления. Вот, мол, работаем, ставим важные задачи на перспективу. С другой стороны, любой чиновник в России -- от президента и премьера до клерка в районной администрации -- абсолютно точно знает, что никто не проверит его слова, не потребует отчета за исполнение стратегических планов. И что личная карьера каждого конкретного чиновника никоим образом не зависит ни от успеха, ни от провала этих "стратегических" инициатив.

Все вышесказанное не означает, что государство не должно ставить стратегических целей. Но без механизма контроля и персональной (подчеркиваю, персональной!) ответственности за достижение этих целей жить мы с вами всегда будем как "в Римской империи времени упадка". Аккурат до распада этой самой империи.