Начинающийся сегодня визит министра иностранных дел Игоря Иванова в Вашингтон может придать российско-американским отношениям конструктивный характер. Хотя в последние месяцы многие заговорили об ухудшении двусторонних отношений, делать какие-либо выводы на самом деле преждевременно. Ведь администрация Буша пока не полностью определилась с приоритетами внешней политики. Еще не сформирована команда, которой придется заниматься российской политикой, и курс по отношению к Москве еще не выработан. Не назначены заместители министров в Пентагоне и госдепе, а в Совете национальной безопасности российский «деск» остается в руках «вр.и.о.».

У высшего эшелона руководителей забот полон рот. Это и охлаждение отношений с Пекином, и непрекращающийся арабо-израильский конфликт, и трения с ЕС из-за выхода США из Киотского протокола по охране воздушной среды, и разногласия с европейцами по структуре европейских вооруженных сил. Так что до России руки пока не очень-то доходят. В такой ситуации Москва может стать важным партнером и фактором стабильности и предсказуемости -- а может и, наоборот, превратиться в раздражитель. Игорь Иванов должен четко сформулировать позиции российского руководства. Вопрос в том, определилась ли Москва с внешнеполитическим курсом вообще и в отношениях с США в частности. Мне представляется, что пока нет.

Со времен доминирования Евгения Примакова в выработке постулатов российской внешней политики Россия декларирует борьбу за «многополярный» мир. Эта модель подразумевает как минимум поддержку Россией антиамериканских государств и режимов (Иран, Ирак, Северная Корея), а в идеале -- создание евразийской коалиции во главе с Москвой, включающей в себя Китай, Индию и Иран в качестве главных союзников. Ожидаемое в июле 2001 года подписание Договора о дружбе и сотрудничестве с Китаем вписывается в эту парадигму. Тем самым «многополярная» модель оказывается по сути «двухполярной» -- только вместо СССР роль второго полиса отводится Евразии -- прямо по Оруэллу. При ближайшем рассмотрении такая схема оказывается советской дежа вю со всеми вытекающими последствиями: гонкой вооружений, поисками союзников от Гаваны до Пхеньяна, поддержкой, мягко говоря, не самых демократических в мире режимов.

Возникает вопрос: а продумана ли здесь национальная стратегия? Неужели кто-то всерьез надеется, что Ирак и Китай станут для России источником инвестиций и высоких технологий или помогут российскому бизнесу интегрироваться в мировой рынок? На мой взгляд, главной угрозой для России являются не Штаты, а сползание ее на роль нефте-сырьевого придатка (Запада ли, Китая ли), на роль оружейного завода при китайских и иранских генералах. Одряхление российской (еще советской) инфраструктуры, технологическая деградация, упущенные шансы в информационной и биотехнологической революции, а не гипотетическая американо-европейская ПРО угрожают статусу России как великой державы.

В МИДе и в Думе любят рассуждать о том, как будут сотрудничать с Америкой там, где это «интересно» Москве, -- в космосе, в борьбе с наркотиками и терроризмом. А там, где «неинтересно» -- в Тегеране, в Багдаде, в борьбе с коррупцией и организованной преступностью, препятствующими настоящим инвестициям, -- отношения будут прохладными, даже жестко-конкурентными. На самом деле так не бывает: очень редко в жизни, в отношениях между знакомыми, супругами, корпорациями и государствами могут одновременно проходить сотрудничество и соревнование, не говоря уже о соперничестве.

Наивно предполагать, что если Россия захочет стать раздражителем для США, Вашингтон поддержит облегчение долгового бремени Парижскому клубу, прислушается к аргументам по ПРО или займет «понимающую» позицию по Чечне. Но дело не в том, что Москва должна стать белой и пушистой, а в том, что эгоистический, национальный интерес России, забота о ее будущем должны диктовать курс на улучшение российско-американских отношений.

У США также есть свой интерес: хотя Россия и не является важным рынком или торговым партнером Америки, Вашингтон должен стремиться интегрировать ее в международную экономику и в евро-атлантическую систему безопасности. Угроза американским интересам сегодня исходит не из Москвы, а из Багдада, Пекина и Тегерана. Говоря о системных угрозах, имеют в виду радикальный исламским терроризм, наркотики, неконтролируемую миграцию, СПИД. Тут с Россией можно хорошо поработать вместе.

Поэтому можно только приветствовать желание МИД России расширить диалог с Вашингтоном, подготовить встречу президентов Путина и Буша. Но реальная политика -- это гораздо больше, чем переговоры и коммюнике. Долгосрочные положительные результаты могут основываться только на совпадении интересов -- вопрос только, как формулируют эти интересы в Москве и в Вашингтоне. Насколько эксперты и лидеры, определяющие эти цели и интересы, находятся в плену устаревших концепций времен «борьбы за мир во всем мире» -- и насколько они понимают (или не понимают) императивы экономического развития в XXI веке.