66-летний Аяз МУТАЛИБОВ -- первый президент Азербайджана, первый свергнутый президент в СНГ и единственный экс-президент на постсоветском пространстве, вот уже 12 лет живущий в России. Все, кто руководил Азербайджаном после него, требовали от Москвы его выдачи. На днях прокуратура Азербайджана вновь обвинила г-на Муталибова в организации «госпереворотов» и «покушений на жизнь покойного главы государства Гейдара Алиева». Хотя официально новый президент Ильхам Алиев этих требований не поддержал, силовые структуры Азербайджана уверяют, что арестуют Аяза Муталибова. Поэтому-то его и поспешила разыскать в Москве газета «Время новостей».

-- Позвольте прямо: почему Россия вас не выдает? Ведь и гражданства-то у вас российского нет.

-- Для экстрадиции абсолютно нет никаких оснований. Во-вторых, я заметная фигура, поэтому такое мероприятие требует глубокого осмысления, а не составляет предмет чьих-то желаний. Резонанс может оказаться сильным. Нынешних моих обвинителей больше заботит собственное положение, нежели мое. Им не хватает фантазии, чтобы придумать что-либо новое для доказательства своей «незаменимости», и они еще не успели понять, что за окном другое время. Что вместо нападок на Муталибова пора бы заняться своими обязанностями.

-- Для экстрадиции из России в Азербайджан экс-премьера Сурета Гусейнова в 1997 году оснований было больше?

-- Тут разные весовые категории, разная суть. В глазах общественного мнения я тот человек, который, имея все возможности отразить натиск оппозиции, предпочел отойти. Я скорее жертва политического заговора, имевшего место в начале 90-х годов, когда экстремистская часть Народного фронта осуществила в стране государственный переворот под предлогом ходжалинской трагедии, расстрела мирных азербайджанских селян в деревне Ходжалы во время карабахской войны в 1992 году. Народный фронт воспользовался этим, чтобы поставить перед Верховным советом Азербайджана вопрос о смещении меня с поста президента. Я вынужден был согласиться, чтобы избежать гражданского противостояния. Но это не был добровольный шаг. Но люди помнят, что при мне в Азербайджане были заложены основы государственности и армии. Летом 1992 года эта армия пошла в наступление и достигла успехов. Самые серьезные поражения на карабахском фронте Азербайджан потерпел в 1992--1993 годах, уже после моей отставки.

-- Почему азербайджанские силовики сейчас вернулись к теме вашей экстрадиции?

-- Ильхам Алиев (президент Азербайджана. -- Ред.) объявил национальное примирение, те же, кто выступает против этого, на деле выступают за консервацию нынешнего положения в обществе и государстве. Мое нормальное возвращение означало бы шаг со стороны властей к провозглашенному политическому диалогу. Социал-демократическая партия, сопредседателем которой я являюсь, намерена поддерживать президента в демократических реформах, оставляя за собой право на конструктивную оппозицию. Это не нравится старой гвардии покойного президента Гейдара Алиева, в частности внутри силовых структур. Но система управления не может оставаться такой, какой она была последние десять лет, как и кадровая политика.

-- Насколько Ильхам Алиев контролирует эту старую гвардию?

-- Избрание Ильхама Алиева президентом в 2003 году автоматически дало ему безусловную власть, а власть в Азербайджане сакральна и решает все. Азербайджанец уважает силу, этим пользовался еще Гейдар Алиев. Он понимал, что если начнет играть в демократию, то это плохо кончится для него самого.

-- Вы в свое время недооценили Алиева-старшего, предположив, что вероятность наследственной передачи власти близка к нулю?

-- Говорить в зависимости от ситуации можно разное. Но я знал, что так случится. Просто потому, что ключевые игроки в кавказской политике, Москва и Вашингтон, не склонны были рисковать стабильностью в стране, на которую ссылались власти последние десять лет, и они были заинтересованы в таком развитии событий.

-- А лидеры оппозиции, Иса Гамбар из «Мусавата» и Этибар Мамедов из Партии национальной независимости, так и не смогли договориться и помешать этому?

-- Дело даже не в том, что они не смогли выбрать человека, на которого надо было делать ставку. Надо было переоценить себя как политиков. В Азербайджане помнят потрясения начала 90-х годов, связывая их с лидерами оппозиции. Они могли бы выдвинуть человека, не связанного с прошлым, но способного объединить протестный электорат. Такого Коштуницу не нашли. (Лидер сербских демократов Воислав Коштуница сменил четыре года назад президента Слободана Милошевича. -- Ред.). Как и в России, демократическая оппозиция, имея исторический шанс, им не воспользовалась. Ведь они же пришли к власти после меня в 1992 году. Я не испытываю к оппозиции мстительных чувств и думаю, что с их стороны, даже со стороны Исы Гамбара, этого тоже нет. Думаю, что сегодня они получили возможность критически оценить свое прошлое.

-- Есть мнение, что одной из причин кризиса 90-х годов стал контракт на разработку каспийских месторождений. Эльчибей подписал его с «Бритиш Петролеум» без учета интересов России, поэтому она помогла возвращению Алиева, который пустил на Каспий компанию ЛУКОЙЛ. Какова роль нефти в событиях вокруг Азербайджана?

-- Перед вами человек, который впервые, еще перед советской Москвой, поставил вопрос о самостоятельном использовании Азербайджаном своих ресурсов. Это было сразу после трагических событий в Баку 20 января 1990 года. Я сказал Михаилу Горбачеву: у нас 200 тысяч беженцев, союзная казна пуста. Тогда по моей инициативе впервые в СССР был объявлен международный тендер на разработку нефтяных месторождений, который и выиграла американская компания АМОКО. Это был первый инвестиционный проект с зарубежной компанией. Однако тогда речь шла только о разработке месторождений нефти, без ее транспортировки. Геополитики тогда здесь не было. А вот после прихода к власти Эльчибея составной частью проекта стала нефтяная труба Баку -- турецкий порт Джейхан. Вот тогда-то и было положено начало геополитической напряженности.

-- Но ведь на Западе знали, что заявленных объемов нефти в Азербайджане нет, кроме тех 9 млн тонн в год, которые Азербайджан добывал в советское время? А пропускная способность строящейся трубы 50 млн тонн ежегодно.

-- Я знаю точно, что в 1990 году подтвержденные запасы нефти в Азербайджане оценивались в 500 млн тонн. Потом уже появились разговоры о неких "миллиардах". А потом стали лопаться контракты: там пробурили -- ничего не нашли, здесь пробурили -- ничего. Сейчас большая часть нефти добывается на старых, еще с советских времен освоенных месторождениях. А если заработает иракская площадка, то актуальность Азербайджана резко упадет. Так что трубу Баку--Джейхан без Казахстана точно не заполнить. Поэтому я и говорю, что этот проект имеет геополитическую составляющую! Геополитика заключается в том, чтобы нефтяные ресурсы протянуть мимо России.

Между тем Азербайджан в силу географического положения должен вести очень тонкую сбалансированную политику, прежде всего в отношении России. Диаспора в России дает Азербайджану сумму, значительно превышающую его годовой бюджет. То, что называется стратегическим партнерством, на самом деле будет поиском разделения сфер влияния между Москвой и Вашингтоном.