Эдмон Ростан, разумеется, не отдавал себе отчет в том, что драматическая притча о галльском петухе и его проживающих на птичьем дворе соотечественниках чудо как похожа на сценарий мюзикла (в 1910 году и жанра-то такого еще не существовало). Спустя девяносто с лишним лет это понял Константин Райкин. И был прав. Средствами драматического театра сказочно-зоологический антураж ростановской пьесы не осилишь. Чего стоит одно победное "кукареку", которому, как ни старайся, психологического правдоподобия не придашь. А вот пропеть его очень даже можно. И если на Бродвее прозевали мелодраматически-пафосную историю со множеством действующих лиц, на постановку которой так и хочется истратить миллион-другой долларов, им же хуже.

Точно угадать жанр спектакля -- это, как известно, уже половина успеха. Остается, однако, вторая половина -- удачная идея должна обрести достойное воплощение. Мюзикл в этом смысле очень неудобная разновидность театрального зрелища. От режиссера в нем мало что зависит. Концепция, трактовка, глубина анализа -- все это по другому ведомству. Успех спектакля решают художник, композитор, массовка и, разумеется, звезды. Едва ли не со всеми этими составляющими Райкину не повезло.

О сценографической конструкции Бориса Валуева написать почти нечего в силу ее крайней невыразительности -- две многоярусные металлические конструкции, вращающиеся на двух сценических кругах, влетели театру в копеечку (собрать и разобрать эту конструкцию уже дорогого стоит, а двигающие ее гидравлические установки и вовсе пришлось изготавливать за границей). Но выглядит декорация все равно дешево. Причем во всех отношениях. Про костюмы Аллы Коженковой не хочется даже и писать. Не считая остроумно придуманного костюма черепахи, все прочие наряды представителей французской фауны вполне сгодились бы для детского утренника в каком-нибудь богатом нефтедобывающем регионе России. Никто не ждал, разумеется, что Илья Хмыз, написавший к "Шантеклеру" музыку, окажется новым Эндрю Ллойдом-Уэббером, но каждый был вправе рассчитывать, что на тонны звучащей в спектакле музыки придется хотя бы одна мелодия, которую по окончании представления хотелось бы мурлыкать под нос.

Куда больше повезло Райкину с артистами. Алексей Якубов и Григорий Сиятвинда, играющие в очередь Дрозда, и чрезвычайно пластичный и совершенно неутомимый Денис Суханов в роли Шантеклера радуют глаз и не заставляют страдать ухо. Но пьеса, повторим, многонаселенная. Конечно, для драматических артистов все прочие участники представления двигаются и поют неплохо, но на мюзик-холльную массовку они все равно не тянут, и делать в данном случае поправку на специфику их театрального образования как-то странно.

К сказанному следует добавить, что Райкин, как и следовало ожидать, оказался слишком русским художником и чистоту жанра соблюсти не смог. Где-нибудь на Бродвее сложные метафорические построения "Шантеклера", намеки на литературные баталии вековой давности и позднеромантические идеи о том, как должны складываться отношения художника с женщинами, обществом и мирозданием, обязательно спрямили бы. Оставили бы, скажем, только любовную линию. Или только противостояние художника и закосневшего в рутине пернатого общества. Райкин хоть и сократил громаду ростановского текста, но весь комплекс тем и ассоциаций сохранил. В результате спектакль идет около четырех часов (что для мюзикла многовато) и неизбежно заставляет зрителя, пытающегося отыскать в этой петушиной истории хоть какую-то сермяжную правду, осознавать свое интеллектуальное убожество.

Спрашивается, может ли театр при всех этих обстоятельствах рассчитывать на успех? Может, поскольку все эстетические просчеты сатириконовской премьеры с лихвой искупаются продюсерскими удачами. Например, грамотно построенной рекламной кампанией. О том, что в "Сатириконе" поставили драматическое шоу под названием "Шантеклер", сейчас не знают лишь те дремуче-невежественные люди, которые одновременно не подозревают о существовании "Твикса" и "Сникерса". Что же касается узкопрофессиональных кругов, то в них последнее время только и делали, что обсуждали кредиты, которые театр взял у банков. И гадали -- окупится спектакль или не окупится. Иными словами, интерес к спектаклю и у простой публики, и у доброжелателей из театрального цеха огромный. Так что есть все основания полагать: зал на "Шантеклере" будет полон, банки не останутся внакладе, а реноме одного из самых благополучных и успешных театров Москвы "Сатирикон" не потеряет даже теперь. Когда он дал петуха.