В минувшую пятницу президент Владимир Путин, по сути, возглавил правительство. Он приехал на совместную коллегию Минфина и Министерства экономического развития (что само по себе не новость, на коллегии он ездил изредка и в прежние времена), где заявил о себе как о непосредственном начальнике министров. Правда, формально покомандовать экономическим парадом дали все-таки новому премьеру Михаилу Фрадкову, который быстренько рассказал о том, зачем, собственно, нужно это масштабное совместное мероприятие. И объявил выступление №1 -- доклад президента Путина.

Все ждали стратегического доклада -- объявления обещанного перед выборами нового экономического курса. Президент же оказался предельно краток. Из стратегических задач (кстати, двухлетней давности) напомнил о необходимости «резкого повышения ВВП и масштабного сокращения бедности». А дальше перешел на язык экономических тезисов-пожеланий. «Налоги, -- говорил г-н Путин, -- нельзя откладывать в долгий ящик... С НДС навести порядок... Страхование не задерживать... Нужна новая динамика в росте...Сокращать объемы бюрократического вмешательства... Не подгонять параметры бюджета под задачи развития страны, а считать цифры, исходя из этих задач...» Подвел он черту под своими наказами министрам следующим образом: мол, сегодня состояние экономики и финансов у нас такое, что преобразования должны идти не за счет граждан, а именно за счет достигнутого состояния этой самой экономики и финансов. Г-н Фрадков поспешил заверить, что задачи кабинету понятны: «Все ориентировано на человека, на рост, на реализацию прорыва». «Такое настроение», -- пояснил премьер. И чтобы не быть голословным, выдвинул вперед министров Германа Грефа и Алексея Кудрина, которые должны были объяснить, откуда возьмется рост ВВП и сокращение числа бедных.

Президент слушал доклады внимательно. Время от времени что-то записывал в блокнот. Задавал вопросы. Но чаще поправлял, указывал, требовал. Г-на Грефа он "застукал" при попытке занизить уровень цен на нефть (министр сказал, что сегодня цена 27 долларов за баррель) и отсюда соответственно -- прогнозные макроэкономические показатели. «Что вы нам такое говорите, Герман Оскарович, сейчас цена за тридцатку зашкаливает, -- возмутился г-н Путин. -- Сколько можно говорить о снижении цен на нефть, когда мы имеем их повышение». И посоветовал «ставить перед собой амбициозные задачи», тогда и более скромные по плечу окажутся. А поскольку г-н Греф продолжал осторожничать, президент решил сделать это за него. «Вы вот обещаете двукратное сокращение бедности (имеется в виду с 24% от общего числа населения до 10--12%. -- Ред.), за какой срок?», -- поинтересовался г-н Путин. «Хорошо бы достичь за 4 года», -- как-то неохотно ответил г-н Греф. Но г-н Путин его вновь поправил: «Не стесняйтесь! Так и скажите: за 3 года эта цифра будет достигнута». Г-н Греф смущенно покраснел.

Министру финансов Алексею Кудрину также пришлось ощутить на себе пристальное внимание президента к правительственным планам. Где-то посередине доклада главного финансиста страны, когда мелькание слайдов на экране и вал цифр практически привели аудиторию в состояние медитации, г-н Путин перебил его: «Алексей, не долговую, а социальную политику», -- давая понять, что он следит за каждым словом. А в конце его речи президент и вовсе решил проявить повышенную осведомленность в экономических процессах, спросив: когда, наконец, будет введена дифференцированная шкала сбора налога на добычу? И министр Кудрин, который, видимо, не предполагал такого внимания шефа к дифференцированной шкале -- по крайней мере на данном совещании, -- вынужден был дипломатично выкручиваться по ходу пьесы. «К этому надо идти», -- твердо сказал он, видимо, чтобы не оспаривать мнение начальства. По существу же добавил: «Через 2 года -- не раньше. А пока пусть будет единая шкала».

Но президент и тут не дал министру расслабиться. Он обратился к г-ну Кудрину с таким видом, как будто тот забыл о чем-то самым важном. «То есть вы не будете трогать подоходный налог?» -- поинтересовался г-н Путин. Г-н Кудрин даже сначала не понял, в чем дело. «Подоходный налог останется прежним, 13%», -- с нажимом повторил г-н Путин. (До недавнего времени Минфин предполагал при снижении ставки ЕСН компенсировать это фактическим увеличением подоходного налога. -- Ред.) «Навсегда», -- выдохнул главный финансист, наконец, понявший всю важность публичного хода президента. Последний же уже смотрел со значением на г-на Грефа. «Я согласен, -- покорился главный экономист страны, но тут же не удержался, -- за исключением слова «навсегда»». «Меня смущает...», -- начал г-н Путин, и далее поведал об острых дискуссиях между гг.Грефом и Кудриным и своем личном участии в них. «Мне приходилось сдерживать эту дискуссию», -- признался он. В кулуарах тут же родилась шутка, что г-ну Путину недостает в новой структуре правительства ключевого агентства по согласованию расхождений между Минфином и МЭРТ.

Маленьким сюрпризом пятничного действа оказался еще один ход президента. При обсуждении вопроса о снижении единого социального налога он решил спросить, что думает на эту тему главный социальный министр Михаил Зурабов. Тот думал хорошо, говорил складно, без бумажки, сыпал цифрами на память -- в общем, рассуждал на таком уровне компетентности, что президент мог быть доволен тем, что вытащил его на трибуну. Правда, продемонстрировав публике главу социального ведомства, г-н Путин поупражнялся на перспективном кадре по всей строгости административной реформы. «И чего бы экономическое ведомство ни планировало, но если это будет иметь негативные социальные последствия, виноваты будете все равно вы, лично», -- заявил он, обращаясь к г-ну Зурабову.

В конце президент объяснил, почему он не будет участвовать в церемонии награждения чиновников Минфина и МЭРТ (пункт программы, традиционный для всех министерских коллегий): «Не стали подслащивать встречу -- побоялись спугнуть рабочую атмосферу». И, схватив под мышку блокнот, сбежал с подиума в зал коллегий Минфина, где коротко поговорил о чем-то с гг. Примаковым и Лужковым. После чего президент покинул свое обновленное правительство, оставив «подслащивать» премьера Фрадкова.