Успех экранизации второй книги Томаса Харриса про доктора Лектера «Молчание ягнят» (1991) превзошел все мыслимые надежды его создателей. Фильм получил пять «Оскаров» в основных номинациях и статус киноклассики. После этого знаменитый продюсер Дино де Лаурентис («Дорога» и «Ночи Кабирии», «Три дня кондора», «Конан-варвар», «Синий бархат») за большие деньги откупил у Харриса права на тогда еще не написанное продолжение романа. Постановку очередной серии из жизни людоеда поручили Ридли Скотту, англичанину, прославившемуся в Голливуде после фильма «Чужие», в котором он так удачно облагородил законы ужастика, что его признали едва ли не родоначальником нового жанра -- философского триллера.

Фильм Ридли Скотта в этом году тоже завоевал пять «Оскаров». Но, увы, не «Ганнибал», а «Гладиатор». На этом лимит удачливости Скотта оказался исчерпан -- «Ганнибал» почти провалился в Берлине, голливудские академики его не заметили, а публика хотя и принесла в кассу в два раза больше денег, чем было потрачено на фильм, тоже не в восторге. В «Молчании ягнят» самым интересным была азартная психологическая дуэль двух одинаково сильных людей, стоящих по разные стороны морали. Патологические пристрастия чудовищного Лектера были извлечены из доведенного до логического предела принципа своеволия, а протестантская доблесть агента Старлинг исходила из чувства долга и милосердия.

В новом фильме все иначе. Сюжет рассказывать нельзя -- смотреть будет совсем не интересно. Но без некоторых деталей не обойтись. Главным злом в картине стал миллионер-извращенец Мейсон, когда-то под гипнотическим воздействием доктора Лектера срезавший себе кожу с лица и ставший уродом. Теперь он жаждет мести. Для чего натравливает министерство юстиции на агента Старлинг -- в надежде, что несправедливые преследования бедняжки Клариссы помогут выманить Лектера из его убежища. Это удается -- Лектер бросается на помощь.

Фильм пытается быть жестоким и кровавым. Крупным планом долго и смачно показывают изуродованное лицо калеки. Свиньи жрут живого человека. У другого, тоже живого, снимают верхушку черепа, как крышку у кастрюли, и десертной ложечкой черпают мозги, которые тут же жарят. Но все это совсем не страшно, а как-то чересчур неправдоподобно, и оттого скорее смешно. В результате получается черная комедия, в которой оказывается совершенно справедливой логика доблестного Ганнибала, полакомившегося печенью скрипача -- а вот пусть не фальшивит. То есть «долго дымились детские кости, громко смеялись над шуткою гости».

В логике, которую выстроили создатели фильма, незыблемая для жанровых картин шкала «добро--зло» поколеблена. Относительность нравственного содержания поступков героев лишает зрителя самой основы любого приключенческого кино, как бы оно ни называлось -- сказка, триллер или боевик, и лишает героя сочувствия. Забавно, что в новой версии симпатии авторов явно на стороне людоеда. Тем более что людоед в нем совершенно ручной, и «нашим» зла не делает, напротив, на свой лад защищает и даже собой жертвует. И подлеца Мейсона, как нам показывают, Лектер не сам уродовал, а лишь протянул ему осколок зеркала, а кожу с лица тот уже обстругал собственноручно. И на итальянского комиссара не он первый набросился, а лишь защищал свою жизнь с присущей ему изобретательностью: комиссар, подобно своему знатному предку, был выброшен из окна с петлей на шее, петля затянулась, а кишки выпали из распоротого живота. Бр-р-р, так ему и надо, стяжателю.

Но до конца симпатизировать душке Ганнибалу все-таки что-то мешает. Совесть, наверное. И для агента Старлинг в исполнении солдата Джейн, нашего железного товарища Мур, не хватает сочувствия -- уж очень она твердокаменная и вся какая-то неживая. И как ни старается режиссер, как ни льет кровь литрами, как ни накручивает страсти, а все как-то ни веселой комедии не получается, ни фильма ужасов. Не человеческое кино.