Софье Головкиной было восемьдесят восемь лет. В 1960 году она стала директором Московского хореографического училища, в 2001-м с подачи министра культуры ее вежливо сдвинули с этого поста на должность завкафедрой. Меж этих двух дат -- главное содержание судьбы; нет, конечно, до того она танцевала в Большом, и танцевала бойко, но властительницей умов не была. Была техника, но не было харизмы. Балерина, но балерина второго ряда -- до Улановой или Семеновой не допрыгнуть. Делом жизни стала школа -- и теперь эту школу чаще называют "головкинской", чем московской.

Это было не просто директорство, это была диктатура. Уходили инакомыслящие, собирался свой состав педагогов. Вырабатывалась политика подготовки звезд. Идеология не старого балета -- медленного труда в "корде" и восхождения по ступенькам иерархии, но мгновенного взлета юного дарования. Ставка делалась на одного-двух человек в классе -- проигравший мог плакать, это не помогало. Софья Николаевна не моргнув глазом забирала себе выпускные классы, что можно интерпретировать и как абсолютную уверенность в том, что лучше нее никто не выучит, и как желание самой собирать все лавры. В советские годы училище привыкло к роли любимца власти, так как дочери и внучки высших чиновников учились здесь -- и это обеспечивало как строительство нового комплекса учебных зданий, так и "общее понимание" любых шагов.

Училище готовило балерин и танцовщиков для балетов Юрия Григоровича. В околобалетных кругах Головкину за глаза (в зависимости от градуса отношения) называли "мама" или "тетя Соня", Григоровича -- "папа". В эпоху правления Владимира Васильева "мама" отказала театру в учениках -- и на сцену театра в детских ролях стали выходить воспитанники Университета Натальи Нестеровой, а в училище подросло поколение студентов, многие из которых до выпускных концертов не бывали в Большом. Она собирала педагогов из разных концов страны -- многие из работавших в школе сами никогда не танцевали в Большом, потому что предпочтение отдавалось тем, кто как артист много не значил -- такими было легче управлять. Она -- вместе с Григоровичем -- подкармливала ядовитую поросль клаки (кто не слышал, как на дневном концерте хор мужиков вызывает в девятый раз на поклоны жалкую неловкую девочку, ничего не знает о балете). Но. Мария Александрова -- сейчас. Галина Степаненко, Надежда Грачева -- сейчас. Все ее ученицы. И сонм московских прим до того.