Стопки новинок в книжных магазинах растут как на дрожжах. Вместе с високосным годом пришел настоящий издательский бум. Одному только издательству «Эксмо» для того, чтобы отслеживать и прочитывать всю их свежеиспеченную продукцию, стоит принять в тесные ряды парочку литературных критиков: нехай читают с утра до вечера.

От последнего похода по московским книжным осталось только ощущение неприятного раздражения. К примеру, затеял креативный дуэт Гузман--Жикаренцев (издательство «Эксмо») новый проект. Называется серия «Магический реализм». Хорошее название. Не совсем, правда, понятно, про что оно. Но для недогадливых выпущена подсказка: полнокровное «магически-реалистическое» издание Хулио Кортасара. Движение издательской мысли понятно: любовь отечественного читателя к прозе латиносов не истребит никакая новая «муракама». И что же мы нового находим в этом ностальгическом проекте?

Вышел отличный роман Кристофера Приста «Престиж». Безусловный шедевр. За экранизацию «Престижа» уже принялся режиссер Кристофер Нолан, отложив ради этого давно запланированное продолжение бэтманианы. Действие происходит сперва в веке XIX: читатель становится свидетелем корпоративного соревнования двух магов-фокусников. Никакого волшебства, все обосновано с точки зрения теоретической физики. Затем сюжет ныряет на изрядную глубину, чтобы «всплыть» уже в наше время. Последствия проделанных в свое время фокусов расхлебывают потомки. Следующим номером «магически-реалистической» программы идет англичанин Джонатан Кэрролл. Его новый роман «Поцеловать осиное гнездо» (перевод с англ. Михаила Кононова) тоже представляет собой цепь исторических совпадений и магических подмен. Некий писатель по имени Сэм Байер переживает творческий кризис. Чтобы как-то развеяться, он едет в городок своего детства. Там ему вспоминается история тринадцатилетней давности, когда в местном озере нашли труп местной Маты Хари -- Паулины Островой по кличке Осиное Гнездо. Писатель откапывает «золотую жилу» и берется воспроизвести на бумаге этот документальный сюжет. Но история, потопленная в архивах и воспоминаниях, неожиданно становится актуальной. В помощницы к незадачливому писателю набивается таинственная барышня, чертовски напоминающая утопленницу. Сюжет, начавшийся как документальный, стремительно набирает детективные обороты. На бедного читателя со всех сторон валятся труппы, но разгребать эти завалы почему-то нет мочи.

И Прист, и Кэрролл, нет спору, мастера известные и раскрученные. Их не раз издавали и переиздавали на русском: в том же «Эксмо» в серии «Игра в классику» в прошлом году вышли два романа Кэрролла. «Опрокинутый мир» Приста по-прежнему покоится на книжных прилавках, так до конца и не открытый. Так в чем, спрашивается, идея нового проекта, если те же авторы, начиная с милейшего Хулио Кортасара, спокойно «кушались» и в других обертках. Найдите несколько различий между «Игрой в классику», «Концом света» и «Магическим реализмом». Три разные серии -- открытий с гулькин нос.

Ничем не лучше дело обстоит и у других издательств. «Эксмо» хотя бы отладило свою машину и не сбавляет обороты. У издательства «Иностранка», к примеру, мотор явно глохнет. Давно не пополняется еще год назад слывшая «культовой» серия «За иллюминатором». А в опубликованных ею анонсах все те же знакомые лица: Ник Хорнби, Уильям Бойд, Мишель Фейбер. Питерская «Азбука», кажется, решила перевыполнить программу по клонированию. В качестве образца взят злополучный «Дневник Бриджит Джонс»: количество клонов не поддается пересчету. «Зависла» некогда мною любимая серия «Зебра» (издательство «Фантом-Пресс»). За последние несколько месяцев здесь появился лишь один новый роман Джона О'Фаррелла. Очередной «якобы остроумный» наезд на современное общество потребления. Сколько можно это самое общество критиковать? Опыт второсортных английских писателей подсказывает, что бесконечно. Вот только после сокрушительного провала столь вожделенной «Гламорамы» Брета Истона Эллиса (издательство «Тортон и Сагден», перевод с англ. Ильи Кормильцева) стало совершенно очевидно, что читательскому терпению пришел конец. По мне, так гораздо лучше Коупленд с его попыткой оправдать мир брендов и майкрософтовских кодов, нежели Эллис с его тошнотворной, сытой апокалиптикой. Пусть большинство критиков сходятся на том, что «Гламорама» безнадежно испорчена переводом. Лучше не обольщаться: «гнилой» фрукт «гнилым» и останется. Вне зависимости от условий транспортировки и хранения.

Если все же после всего вышеизложенного у вас не пропал аппетит к иноязычной прозе, то милости просим -- один безоговорочно талантливый автор все-таки найден. Откройте первый номер журнала «Иностранка» за 2004 год. Здесь опубликована повесть польского писателя Павела Хюлле «Мерседес-бенц». Из писем Грабалу» в тончайшем переводе Ирины Адельгейм. Формально повесть исполнена в виде бесконечно долгого письма чешскому писателю Богумилу Грабалу. С виду -- очень простое исполнение. На самом деле в покрой повести заложено несколько потайных карманов, открыть которые можно лишь по ходу чтения. С одной стороны автор пишет из Гданьска письмо своему любимому писателю, в котором неспешно рассказывает о том, как брал уроки вождения у симпатичной девушки со странным именем и судьбой. Одновременно по ходу этих самых уроков тот же автор рассказывает этой самой барышне злополучную историю своей семьи. История эта преподана в самом что ни на есть автолюбительском ключе. По ходу травли этих самых баек девушка ловит автора на том, что повороты судьбы его ближайших родственников отдаленно напоминают сюжеты рассказов все того же Грабала.

Поданная как мистификация история семьи Павела Хюлле на самом деле подлинно документальная, что подтверждается фотографиями из авторского архива. «Мерседес-бенц» -- повесть тонкого и удивительно хрупкого плетения. Она о Польше -- стране, втянутой в бесконечное пограничное состояние. Здесь присутствуют Львов и Гданьск, разные города с похожей судьбой, населенные не теми людьми, которые их строили. Здесь вещи играют не меньшую роль, чем их владельцы. Вещи кочуют из рук в руки, чтобы в конце концов осесть на полке антикварного магазина или утонуть в пасти мусоросборника. «Мерседес-бенц», в конце концов, повесть о личной истории, вещной и конечной.