Вчерашняя встреча в Москве президентов России и Грузии была в высшей степени неординарным событием. Причем во многих отношениях - как лично для каждого из них, так и с точки зрения традиций встреч на высшем уровне. Для Михаила Саакашвили это была политическая премьера. Он так и заявил Владимиру Путину: «Я хотел, чтобы первый большой политический визит был в Москву». Для хозяина Кремля прием грузинского гостя выглядел также беспрецедентным. Путин впервые за четыре года своего президентства здоровался с доселе незнакомым ему политиком, оказавшимся во главе одной из стран СНГ - единственной, между прочим, из стран Содружества, которую он еще не удостоил визитом за эти годы.

Вчерашний российско-грузинский саммит был удивителен еще и тем, что в результате его не было подписано ни одного документа. В любой другой ситуации такой итог следовало бы считать полным провалом переговоров. Однако, похоже, что в данном случае привычные критерии не срабатывают. Действительно, по сведениям газеты «Время новостей» из осведомленных дипломатических источников в Москве, здесь к подписанию президентами готовился проект политического заявления. Да и сам г-н Саакашвили, сказал накануне встречи в Кремле в интервью радио «Эхо Москвы»: «Мы завтра подпишем соглашение об обмене информацией и об обмене офицерами погранвойск».

Видимо, характер 2, 5 -часового приватного диалога (вышедшего за рамки времени, отведенного протоколом) между Путиным и Саакашвили, а затем и расширенной встречи делегаций двух государств, опрокинул все ожидания. Не исключено, что обе стороны, обнаружив гораздо большую степень готовности к развязке узловых проблем между Москвой и Тбилиси, пришли к выводу, что не имеет смысла впопыхах подписывать какие-либо «бумаги» - уже завтра они могут показаться обеим столицам недостаточно «смелыми».

Кажется, что в первую очередь, причина этого в том, что в Кремле не ожидали от нового грузинского президента готовности идти на договоренности с Москвой так далеко, как это обнаружилось вчера. Харизма 36-летнего президента, рисовавшая его как смелого и решительного лидера, опередила его, придя в Москву раньше самого г-на Саакашвили. Но если судить по тому, что в Кремле успели перед встречей с ним познакомиться с тезисами, изложенными гостем накануне в Московском институте международных отношений (Путин, приветствуя г-на Саакашвили, назвал их «позитивными сигналами, направленными на возрождение российско-грузинских отношений), а значит, и с поразительно откровенным интервью на «Эхе Москвы», данным им в тот же день, то легко предположить: подобной открытости, напрочь лишенной налета византийства, свойственного подавляющему большинству других лидеров СНГ, в Москве еще не встречали.

Сам грузинский президент так говорил об этом вчера после знакомства с Путиным: «Я приехал с открытой душой и это было понято, это очень важно». Впрочем, про г-на Саакашвили говорят и другое, мол, «он превосходный актер». А что, если он так вживется в эту роль, что она станет его натурой...

Ведь не «актер», а действующий президент признал вчера то, что давно хотели услышать в Москве от его предшественника на этом посту. «Действительно, по территории Грузии передвигались боевики, действительно, правительство Шеварднадзе совершенно двусмысленное отношение к ним изъявляло и, естественно это вредило не только интересам России, но и нашим интересам». Вслед за этим, г-н Саакашвили предложил на грузинскую территорию «гораздо больше офицеров (российских - ред.) ввести, чтобы Россия действительно чувствовала себя защищенной». Понятно, что подобные заявления не просто импонируют Москве, они дают старт ее конкретным договоренностям с Тбилиси. Неудивительно, что сразу после встречи Путина и Саакашвили помощник российского президента по международным вопросам Сергей Приходько сообщил, что «дано поручение силовым структурам подготовить план совместной работы в широком плане». Стоит заметить, что никогда раньше г-н Приходько так обильно и в таком «позитивном ключе» публично не позволял себе комментировать итоги переговоров своего шефа. Это тоже говорит о беспрецедентном характере нынешнего этапа российско-грузинского диалога.

Сергей Приходько изложил целый спектр проблем, «расшивать» которые президенты договорились немедленно. Это, в первую очередь, касается возобновления Сочинского процесса, связанного с абхазским урегулированием. Тбилиси сегодня более чем заинтересован в открытии железнодорожного сообщения с Россией через территорию Абхазии, которое также связывает Грузию с Арменией.

Сам г-н Саакашвили уезжает из Москвы «с оптимизмом» в отношении перспектив абхазского урегулирования, который питается «отказом России от имперских подходов к соседним странам, наблюдавшимся в 90-х годах прошлого столетия». Он уверен, что нынешний год станет «в этом плане годом энергичных действий». Михаил Саакашвили даже объяснил истоки своего «абхазского» оптимизма. « Ни у Путина, ни у меня нет ответственности за ту (абхазскую - ред.) войну и мы можем сейчас начать с новой страницы», сказал он. А затем добавил, что именно в этом году, после переизбрания Путина президентом, после прихода в Абхазии нового руководства в результате президентских выборов и на гребне своей «поддержки народом», по этому вопросу могут быть приняты «смелые решения».

Михаил Саакашвили также сообщил о достигнутой с Путиным договоренности об упрощении визового режима между двумя странами. А еще - о своих «личных гарантиях возвратности» российских инвестиций в Грузию. Он рассказал и о другой договоренности, «с представителями крупного российского бизнеса» о проведении в Грузии «крупной экономической конференции».

Экономика должна быть «очищена от политики», сказал грузинский президент. Разумеется, в российско-грузинском «случае», эта формулировка не слишком уместна. То, что приходу российского капитала в Тбилиси дают «добро», означает начало «другой политики». Михаил Саакашвили назвал это «преодолением психоза» в отношениях двух стран.

И это главный итог не оформленного «документально» знакомства Путина с Саакашвили. Теперь им остается только вместе покататься на лыжах по склонам грузинских гор. Приглашение Владимиру Владимировичу Михаил Николаевич оставил в Кремле, предупредив, что ему сначала «нужно потренироваться, поскольку я видел, как катается российский президент». Умеют, однако, на Кавказе в себя влюблять.