Обострение политической борьбы в Иране пришлось как раз на 25-летие установления в стране исламского правления, и это символично, ведь нынешний конфликт между иранскими консерваторами и реформаторами отражает, хотя и своеобразно, особенности исламского правления в стране. Примечательно, что 11 февраля исполнится ровно четверть века со дня его установления в стране. 25 лет назад 11 февраля в Тегеране стихийно началось вооруженное восстание, которое привело к объявлению Ирана 1 апреля 1979 года исламской республикой.

Иранскому духовенству удалось создать государство в форме исламской республики. И без знания особенностей этого исламского правления невозможно понять суть нынешнего конфликта.

Дело в том, что в Иране наряду с республиканскими органами власти действуют высшие органы, состоящие из духовенства и избираемые высокими представителями духовенства. Во главе страны стоит рахбар -- религиозный лидер, наделенный широким кругом государственных полномочий. Вторым после рахбара высшим лицом страны является президент, избираемый путем прямых всеобщих выборов.

На практике официально, особенно в международных отношениях, государственную власть представляет президент как глава исполнительной власти. Он олицетворяет республику, рахбар -- теократию. Но полномочия рахбара (сейчас это аятолла Али Хаменеи) значительно шире полномочий президента.

Так же дуалистична и законодательная власть. Высшим ее органом является иранский парламент-меджлис, избираемый путем прямых всеобщих выборов. Однако есть и другой орган, который контролирует соответствие принимаемых меджлисом законов принципам конституции и ислама. Это Наблюдательный совет (Шоурае негахбян), состоящий из 12 правоведов, половина которых -- факихи (богословы), назначаемые рахбаром.

Именно Наблюдательный совет тормозит принятие законов, которые ускорили бы модернизацию иранского общества. Когда президентом был избран Мохаммад Хатами (в 1997 и 2001 годах), реформаторское движение усилилось. А после убедительной победы сторонников Хатами на выборах в меджлис в 2000 году так и вовсе казалось, что надежды на построение в Иране гражданского общества сбудутся в ближайшие годы. Но Наблюдательному совету удалось блокировать более трети всех законопроектов, которые принял меджлис.

Не обеспечил перевеса в пользу меджлиса и Совет по целесообразности (Маджмае ташхисе маслахате незаме эслами), арбитр между меджлисом и Наблюдательным советом. Во главе его стоит инициатор экономических реформ Али Акбар Хашеми Рафсанджани. Члены этого совета также назначаются рахбаром.

Народ в Иране в последние годы все чаще был недоволен уже не только консерваторами, но и сторонниками Хатами, которые не смогли переломить ситуацию в свою пользу. Население бойкотировало муниципальные выборы в феврале 2003 года -- на избирательные участки пришли только 15% избирателей. Однако студенческое движение осенью прошлого года доказало, что молодежь продолжает поддерживать президента и требует демократизации внутренней жизни страны, присоединения к международным конвенциям о правах человека и нормализации отношений с другими странами, в том числе с США. Недовольство молодежи подогревается и отсутствием радикальных изменений в экономике, обострением проблемы безработицы. Поэтому на выборах в меджлис, намеченных на 20 февраля, реформаторы вполне могли рассчитывать на победу.

И тогда консерваторы применили своеобразный метод борьбы -- фильтрацию. Наблюдательный совет сыграл роль фильтра. Из списка кандидатов, горевших желанием принять участие в выборах, были исключены наиболее активные реформаторы, включая брата президента Мохаммада Резу Хатами, он же вице-спикер парламента и лидер крупнейшей светской партии реформистского крыла «Мошарекят». Из 67 действующих депутатов -- членов партии в кандидаты были пропущены только двое. (Завтра Тегеран обнародует окончательный список тех кандидатов, что допущены к выборам. И завтра же начнется предвыборная кампания. 20 февраля должны быть избраны 290 депутатов парламента Ирана. На каждое место в среднем претендуют 19 кандидатов.)

Реформаторы сейчас протестуют против фильтрации. Но в любом случае маневры консервативного крыла хотя и могут увеличить число их сторонников в новом меджлисе, но вот обеспечить большинство им вряд ли удастся. И даже в этом случае реформы продолжатся, только акцент будет смещен на экономические проблемы. Вряд ли можно ожидать и усиления экстремистского начала во внешней политике. Страна фактически окружена американскими войсками, а США демонстрируют, что готовы воспользоваться любыми действиями для свержения иранского режима.

В этой связи понятно, что развитие отношений России с Ираном будет зависеть не столько от результатов выборов, сколько от характера отношений Ирана с США. Четверть века Иран, несмотря на смену правительств, остается фактором стабильности на наших южных границах. Со своей стороны Иран всегда аналогично расценивал роль России, особенно на Кавказе и в Центральной Азии. Экономическое сотрудничество с Ираном, особенно в атомной энергетике и военной области, способствует прозрачности тех иранских программ, которые вызывают тревогу у мирового сообщества. Хотя, конечно, России было бы выгоднее, если бы в Иране победили реформаторы. Их победа увеличила бы прогнозируемость действий иранского режима и снизила бы его уровень конфронтации с мировым сообществом. А благодаря этому открылись бы новые перспективы для совместных российско-иранских и крупных международных транспортных и энергетических проектов.