В Брюсселе состоялся очередной раунд консультаций России и Европейского Союза (ЕС) по вступлению России во Всемирную торговую организацию (ВТО). Список противоречий сократился до одной страницы, но окончательное соглашение появится нескоро.

Политическая экономика отношений России и ЕС всегда представляла собой причудливую картину. Политические отношения на высшем уровне объявлялись исключительно позитивными. Даже острые дебаты вокруг проблемы калининградского транзита не мешали умиротворенному ходу саммитов.

С другой стороны, объемы европейских инвестиций и торговли Евросоюза с Россией по-прежнему ничтожны. Неутешительный торговый баланс сложился еще в середине 90-х годов, и по сию пору признаков его изменения в лучшую сторону нет. Вступление в ЕC стран Центральной и Восточной Европы и присоединение их к действующим там торговым санкциям тоже вряд ли хорошо повлияет на экономические отношения с Россией. В последние же год-полтора к списку взаимных раздражителей прибавился вопрос вступления России в ВТО. И российские, и европейские переговорщики отчаянно спорят по каждому пункту повестки, подчеркивая при этом партнерский характер отношений.

В отличие от других крупных партнеров единой Европы, таких как США, Китай или Япония, Россия после десяти лет осмысленных контактов с Евросоюзом находится в двусмысленном положении. Она открыто провозглашает свою европейскую идентичность и стремится выстраивать с Евросоюзом не просто торговые, а более продвинутые отношения. Это заложено в статье 58 Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, вступившего в силу семь лет назад. На политическом уровне российские представители не исключали в виде стратегической перспективы даже вступление в ЕС. В ходе последних российско-европейских саммитов вполне серьезно обсуждалась идея создания общего экономического пространства.

Представители Брюсселя и крупных государств ЕС не скупились на реверансы, но никогда четко не формулировали свое видение долгосрочного партнерства. Если уж Россия говорит о европейском выборе, надо сделать ее максимально комфортным партнером. Такой комфорт могло обеспечить выполнение Москвой требований ЕС по сближению законодательства и открытию ее внутренних рынков для европейских компаний. Эти условия заложены в уже упоминавшемся соглашении и сейчас просто-таки просвечивают в позиции ЕС на переговорах по ВТО. По мнению Брюсселя, выполнение их Россией приблизит желанный миг создания общего рынка.

Но как только дело доходит до обсуждения серьезных вещей, то и Москва, и Брюссель совершенно забывают о взаимной симпатии и далеко идущих интеграционных намерениях. Ход и стиль ведения переговоров по ВТО напоминают скорее жесткий торг конкурентов, нежели согласование позиций партнерами.

Горячий спор между российским правительством и Еврокомиссией отражает реальное состояние двусторонних отношений и готовности партнеров к сближению. Россия и Евросоюз -- это две разные политические и экономические системы. Насильственные попытки их скрестить на современном этапе бессмысленны и теоретически могут привести к гибели одного из искусственно сближаемых. Изучение требований Брюсселя (в области установления Россией цен на энергоресурсы, например) действительно может навести на мысль, что его сверхзадача заключается в уничтожении российской экономики или по меньшей мере ряда ее секторов. Рискну предположить, что так оно и есть. Европа хочет убить современный российский капитализм и построить вместо него экономику более европейского уклада. Россия этому отчаянно сопротивляется.

Насколько позитивно скажется на двусторонней торговле возможный компромисс, судить сложно. Ясно, однако, что он вряд ли приведет к стратегическому сближению. Говоря об интеграции и взаимодополняемости, Россия и Европа на деле остаются конкурентами.