Судебные приставы назвали вчера самых злостных должников перед бюджетом. Это 168 предприятий, которые взяты на специальный контроль главным судебным приставом, замминистра юстиции России Аркадием Мельниковым. В черный список, по его словам, входят те, кто должен государству больше 100 млн руб. Рекордсменом здесь стало ростовское акционерное общество «Гуковуголь» -- размер его налогового долга зашкаливает за 4 млрд. Среди проштрафившихся и другие известные компании, например «ЗИЛ» (свыше 1,6 млрд), «Москвич» (1,2 млрд) и «КамАЗ» (свыше 400 млн руб.) Г-н Мельников надеется, что совместно с управлением налоговой задолженности МНС исполнительные производства в отношении крупнейших должников удастся довести до конца -- конечно, в том случае, если приставам помогут другие правоохранительные ведомства.

За шесть лет своего существования служба судебных приставов Минюста сама стала настоящей силовой структурой: в нее входят 442 тыс. сотрудников, из которых 14 тыс. -- специально обученные бойцы. Правда, главный пристав утверждает, что применять вооруженную силу к злостным должникам приходится все реже и реже. «Сотрудникам даже запрещено работать в масках, -- говорит г-н Мельников. -- Разбивать окна и выламывать двери не приходится. Там, где должностные лица не исполняют судебное решение, мы просто их предупреждаем, потом налагаем штраф и только со второго раза возбуждаем уголовное дело».

В масках или без, за прошлый год приставы взыскали с должников больше 75 млрд руб. в пользу государства, юридических и физических лиц. В российский бюджет благодаря их усилиям поступило 25,7 млрд. Могло получиться и больше, считает главный пристав, если бы Российский фонд федерального имущества работал лучше. Приставы передали в РФФИ арестованного имущества на 10 млрд, но фонд реализовал только пятую часть.

Смежные ведомства вообще мешают приставам работать: милиционеры, например, не делятся с ними своими данными об имуществе должников, хотя, по мнению г-на Мельникова, располагают исчерпывающей информацией на эту тему. Приставам приходится самим выяснять, кто чем владеет на самом деле, и это не всегда удается. В отношении трети должников исполнительное производство приходится прекращать, поскольку выясняется, что они ничем не владеют -- хотя на самом деле это далеко не всегда соответствует действительности. Между тем невзысканными -- из-за прекращения дел -- остались, по оценке главного пристава, 130 млрд руб., то есть вдвое больше, чем то, что взыскать все же удалось.

Но острие критики главного пристава оказалось направлено не против РФФИ или МВД, а против прокуратуры. По словам Аркадия Мельникова, прокуратура повсеместно вмешивается в работу его службы. В некоторых российских регионах местные прокуроры вообще изымали у приставов исполнительное производство, хотя это и не относится к их компетенции. Г-н Мельников полагает, что на местах прокурорские работники часто действуют заодно со злостными должниками и оказывают на приставов психологическое давление, а иногда и вовсе возбуждают против них уголовные дела.

Заочно отвечая на выпад службы приставов Минюста, прокуратура вчера тоже отозвалась о ней весьма нелестно: по словам заместителя генпрокурора Юрия Бирюкова, приставы работают «безобразно». Г-н Бирюков добавил, что прокуратура недавно проверяла деятельность службы приставов во всех регионах РФ и выявила грубейшие нарушения законодательства и прав граждан. По данным прокуратуры, гордиться приставам вообще нечем: за последние несколько лет они взыскали в пользу государства лишь десятую часть того, что должны были взыскать.