Новый год начался с такого всплеска издательской активности, что уследить за всеми новинками под силу, пожалуй, только алфавитному каталогу книжного супермаркета. В одной только серии «Игра в классику» (совместный продукт издательств «Эксмо» и «Домино») вышло два новых романа Пола Остера. Остер -- не открытие для русского читателя. Прежде уже издавали его «Тимбукту», «Храм луны» и «Стеклянный город». И тут следует отдать должное талантливой стратегии составителей серии Александра Гузмана и Александра Жикаренцева: они бесстрашно берутся за тех авторов, которые, казалось бы, точно не «прошли» по кастингу у отечественной аудитории. Прежние издатели Остера неизменно делали ставку на мистическую составляющую его романов. На обложке «Тимбукту», к примеру, красовалась собачка с нимбом вместо ошейника и присутствовал какой-то душу леденящий комментарий. И пусть я знала Остера как почтенного американского писателя, но никакая сила на свете не заставила меня прочитать роман, разрекламированный подобным образом. Те, кто по сей день считает мистические истории уделом барышень с болезнью эндокринной системы, могут браться за Остера без боязни. Серия «Игра в классику» не жалует любовью «чистый» жанр. Равно как Баллард, Бэнкс и Киз лишь во вторую (если не в третью) очередь писатели-фантасты, так же и Пол Остер -- не какой-нибудь Коэльо. Он из породы тех, кто предпочитает хорошо подготовленные фокусы бессвязному камланию и шарлатанству. И если уж он вытаскивает из шляпы зайца, то можно быть уверенным: это будет самая настоящая шляпа, с рваной подкладкой и следами перхоти.

Секрет и обаяние романов Остера -- в умении поместить «волшебный» сюжет в совершенно реальную, пыльную и исторически точную, обстановку. В его историях нет никакой бутафории. Сюжет «Мистера Вертиго» (перевод с английского Т. Чернышевой) закручивается в Америке 20-х годов. Открываются кинотеатры, звучат первые джазовые мелодии. Поднимает головы ку-клукс-клан, не за горами Великая депрессия. Человек по имени мастер Иегуда приезжает в городок Сент-Луис, чтобы забрать с собой девятилетнего мальчика-попрошайку. Он подкупит ребенка долларовой монетой, увезет в канзасскую степь и научит летать. По ходу дела он истязает его тело, проведя через тридцать три испытания. После пыток подобного рода точно взлетишь.

Каждый этап изготовления Чудо-мальчика описан столь подробно, что ощущение нереальности происходящего быстро улетучивается. Если закопать человека заживо, потом подвесить над огнем, затем отрезать мизинец и так тридцать три раза, то он оторвется от земли -- в это веришь на все сто. Затем Чудо-мальчика заставят выступать: сперва на площадях и ярмарках, потом в скромных кинотеатрах, вскоре ему откроют все двери Америки. По ходу дела мелькают авантюрная и любовная интриги. Но это все не главное. Потому что «Мистер Вертиго» -- очень тонкий и грустный роман про человека, который разучился летать. Если угодно, это история любого, кто с течением времени потерял какую-то важную часть себя. Настоящий ад -- не когда чего-то упорно добиваешься, теряя силы и рассудок. Настоящий ад приходит потом, когда твой дар у тебя отнимают. «Мистер Вертиго» как раз о том, стоит ли в этом аду жить.

Другой роман того же Пола Остера, «Книга иллюзий» (перевод С. Таска), куда более свежий (2002) и сложносочиненный. Время здесь не располагается линейно, поскольку и название, и сюжет «Книги» отсылает читателя к кинематографу. Главный герой, университетский профессор, пребывает в состоянии психологического шока: вся его семья погибла в авиакатастрофе. Жизнь человека теряет всякий смысл. Однажды он смотрит по телевизору отрывок из немой комедии 20-х и впервые за долгое время чувствует прилив эмоций. Профессор узнает подробности жизни создателей фильма: выясняется, что главный актер Гектор Манн пропал без вести в 1929 году. Профессор пишет о нем книгу -- это единственное, что заставляет его жить. Затем он берется за перевод «Замогильных записок» Шатобриана. И неожиданно получает письмо от пропавшего Манна, который приглашает его на ужин. Дальше история совсем путается во временах и наклонениях. Актер Гектор Манн, то ли реальный, то ли призрачный, одновременно живет в разных измерениях: на экране, в книге профессора, в чужих воспоминаниях. Одновременно и главный герой перестает быть только самим собой: судьба якобы воскресшего Манна становится удвоением его собственной жизни. «Замогильные записки» Шатобриана -- ключ к разгадке этой головоломки. Очень изощренный, по-хорошему старомодный роман. Сюжет, как лента кинопленки, проматывается очень быстро, преломляясь через искаженную оптику старинных киноаппаратов. Логические связи -- как во сне. Величайшая из иллюзий.

В серии «Т-Альтернатива» (издательства АСТ, «Ермак») вышел очередной роман Дугласа Коупленда «Рабы «Майкрософта». По правде говоря, после апокалиптических историй «Жизнь после Бога» и «Пока подружка в коме» к Коупленду относишься с опаской. В какой-то момент он стал производить впечатление разочарованного восьмидесятника, который так и не простил 70-м распад хипповских общин, а в 90-е не вписался по причине излишней сентиментальности. Во всяком случае первые страницы «Рабов «Майкрософта» подтверждают самые худшие опасения: кажется, речь идет об очередном депрессивном романе, герои которого теряют себя в обществе глобального потребления, наживают рак под кондиционерами и выжигают душу номерами системных кодов Microsoft Word. Но не тут-то было. Не спешите закрывать «Рабов» после десятка страниц. Потому что это лучший «поколенческий» роман 90-х. По мне, «Рабы «Майкрософта» гораздо умнее слащавого «Поколения Х». Дуглас Коупленд -- безнадежный романтик. Он сумел дать «право на реальную жизнь» даже тем сумасшедшим трудоголикам, по милости которых мы все уже опутаны Мировой паутиной и скоро потонем в пучине трехмерных изображений. Коупленд не разоблачает мир брендов и межнациональных корпораций, он его поэтизирует. Машины -- лишь подсознание человека. А человек -- образ и творение. Коупленд -- наивный оптимист. Он по-прежнему призывает людей объединяться в христианские коммуны с целью выжить. Выглядит столь заманчиво, что хочется поверить.