Критики -- люди своеобычные. И разные. Лауреатами премии Аполлона Григорьева, то есть писателями, создавшими в 2003 году наиболее значимые произведения, стали Юрий Арабов (роман-мартиролог «Биг-бит» -- «Знамя» №№ 7--8), С. Витицкий, он же Борис Стругацкий (роман «Бессильные мира сего» -- СПб., «Амфора») и Виктор Пелевин (сборник «Диалектика переходного периода (из ниоткуда в никуда)» -- М., «Эксмо»). К такому выводу после многочасовой дискуссии пришли члены Академии русской современной словесности, которым ныне выпал жребий войти в «аполлонгригорьевское» жюри. Это Павел Басинский (председатель), Наталья Иванова, Александр Генис (Нью-Йорк), Валентин Курбатов (Псков) и Самуил Лурье (СПб). Услышав из уст президента Академии Сергея Чупринина эту впечатляющую новость, прочие члены АРСС, литераторы и журналисты, кажется, испытали легкий шок. Но быстро с ним справились.

Решение можно счесть экстравагантным, но никак не бессмысленным. В эстетической вменяемости никому из пяти критиков-судей не откажешь. Разумеется, они знают цену тем бесспорным поэтическим шедеврам, что увидели свет в минувшем году и были выдвинуты на соискание экспертной премии: подборке Инны Лиснянской «Сорок дней» и сборнику Олега Чухонцева «Фифиа» (я бы поставил в этот ряд и книгу Максима Амелина «Конь Горгоны»). Окажись на месте поэтов наиболее яркие прозаики 2003 года (например, Ирина Полянская с подборкой «знаменских» рассказов или Валерий Исхаков с романом «Жизнь ни о чем»), непременно вспыхнула бы конфликтная дискуссия. Сейчас же спорить не о чем -- жюри послало читателям и литераторам вполне доступный месседж: мы выбираем актуальность, успех, культовость.

Конечно, и при такой установке были возможны варианты. Пожалуй, решение выглядело бы более последовательным, попади в компанию к Пелевину Борис Акунин («Алмазная колесница»; третий роман о Пелагии на премию не выдвигался) и Дмитрий Быков («Орфография»). Но и сформированная тройка лауреатов вполне убедительна.

Культовость сочинений С. Витицкого держится не только общеинтеллигентской истовой любовью к братьям Стругацким, но и умением автора соответствовать своеобразию текущего момента. Высокомерного скептицизма и отвращения к насквозь бессмысленному, жесткому и коварному бытию в романе «Бессильные мира сего» не меньше, чем в «ДПП (nn)». И сочувствия к главному герою, натворившему чертову тучу странных и страшных дел, но все равно -- неподсудному, там тоже не меньше, чем у Пелевина, низвергшего и «опустившего» центрального персонажа романа «Числа», но в конце концов позволившего ему выскользнуть из мира тотальной лажи в вожделенное «никуда» (пустоту, Внутреннюю Монголию и т.п.), на сей раз поименованное всего лишь «шенгенской зоной». (Счастливый исход для своих двойников Пелевин обеспечивал всегда -- в «Жизни насекомых», «Желтой стреле», «Чапаеве и Пустоте», «Generation «П».) Правда, в романе С. Витицкого (кстати, написанном, на мой взгляд, лучше, чем его предыдущее сочинение) можно расслышать и совсем другие мотивы, но автор, крепко держащийся за фирменно стругацкое «все сложнее», вряд ли будет возражать против «продвинутой» трактовки его творения.

Что до мемуарной фантазии Арабова, то там мы скорее имеем дело с культовым предметом (миф ливерпульской четверки и миф советской битломании), чем собственно с культовым текстом. Но, во-первых, прицел на всеобщий «ах» у Арабова вполне ощутим, во-вторых, в литературной жизни всяко бывает -- вдруг и сработает. Потому как есть еще в-третьих: «Биг-бит» (и в этом отношении роман близок созданиям двух других лауреатов) -- книга откровенно похоронная (на то и подзаголовок) и если к кому снисходительная, то лишь к нежному и удивительному центральному персонажу, за которым маячит автор. А плач по себе, любимому, нынче весьма в моде. Вне зависимости от идеологических и эстетических аранжировок. Что и доказало нынешнее жюри, собравшее критиков весьма разных ориентаций.

По оглашении тройки лауреатов судьи сообщили, что окончательный вердикт потребует новых напряженных споров, а покамест еще ничего не решено. Это обычная практика премии Аполлона Григорьева, и хотя при избранной судьями стратегии Пелевин смотрится абсолютным лидером, в принципе возможны и два других итога. Последовательность -- штука хорошая, но и в отклонениях от доктрины есть свой шарм. Главное уже сделано -- академики громко заявили о своей ориентации на актуальную словесность. Станет ли лауреатом большой премии Пелевин (прозу которого я оцениваю резко отрицательно), Витицкий («Бессильные...» мне скорее нравятся) или Арабов (к роману которого не отношусь никак) -- ситуации это не изменит. Промежуточное решение тут важнее окончательного (кажется, так бывает почти всегда) -- а уж темой для разговоров (победительных, злорадных, недоуменных и проч.) литераторская и окололитературная тусовка на месяц обеспечена.

Увы, только на месяц. Масленица, когда по традиции вручается «григорьевка», в этом году ранняя -- начинается 16 февраля. На этой развеселой неделе мы все и узнаем.