К гастролям балканских музыкантов московский слушатель за последние два месяца привык. Музыка этого региона сейчас самая модная «этника» в нашей стране. Как говорил чукча из анекдота, «тенденция, однако». Два концерта самой большой звезды Югославии, всемирно известного композитора Горана Бреговича, окончательно эту тенденцию зафиксировали.

Хотим того или нет, но говоря о Бреговиче, мы прежде всего воспринимаем его как кинокомпозитора, учитывая многолетнее сотрудничество с прославленным режиссером Эмиром Кустурицей. Все хиты Горана были написаны для фильмов этого режиссера: Ederlezi («Время цыган»), In The Death Car, TV Screen («Мечты об Аризоне»), Kalashnikov («Андеграунд») и многие другие, хотя в сущности Брегович музыкант не хитовый и не радийный. Его выступления в Театре имени Моссовета выявили этот факт со всей очевидностью. Концерты, в которых принимали участие Цыганский духовой оркестр (Югославия), Познанский струнный оркестр (Польша), женское вокальное трио из Болгарии и мужской хор «Пересвет» (Москва), призваны были продемонстрировать единение братьев-славян -- тем более что воскресный концерт пришелся аккурат на Пасху.

Первые два номера программы, War и Margot (E-Laj), были очень сдержанно исполнены всеми участниками под руководством дирижера Огняна Радивоевича, но без Бреговича. Перед третьим номером -- им стал Kalashnikov -- появился сам маэстро в белом мятом костюмчике, раскланялся, похлопав себя по сердцу, взял гитару и сел на стул. Так он с него и не вставал до конца выступления, играя на гитаре, бубне и даже дирижируя хором, сидя к нему спиной. Дирижер Радивоевич показал себя шоуменом и мультиинструменталистом хоть куда: он пел «цыганским» голосом, виртуозно играл на барабане и аккордеоне, время от времени не забывая и дирижировать. Правда, музыканты в основном играли не под дирижера, а под записанные на мини-диск ударные, что несколько смущает: хочется ведь «чистого» концертного звучания! Еще несколько расстроил резковатый звук струнных и духовых, но здесь уже придираться бесполезно -- такова специфика жанра.

На концерте сочинения Бреговича в любом случае звучат гораздо интереснее фильмовых вариантов. Хотя кинематографисты оставляют музыке достаточный простор (вспомним «видеоклиповое» начало «Мечты об Аризоне»), на концерте киномотивчики получают пролог и эпилог, становясь большим музыкальным полотном с весомым содержанием. Стоит ли говорить, что публика была в восторге, а «бис» занял чуть ли не больше времени, чем сам концерт. Причем реакция была очень ровной: одинаково горячо принимались все без исключения произведения, а не только хрестоматийная «В катафалке», которую исполнили усеченным составом: Брегович -- вокал, акустическая гитара, Радивоевич -- барабан, Бокан Станкович -- соло на трубе. Подпевали болгары и аудитория. Зрители начали было хлопать, узнав первые такты, но маэстро в ужасе замахал на них руками: «Не хлопайте! Если хотите, подпевайте тихо!» Брегович объясняет свое поведение так: «Я до смерти устал от этих рок-н-ролльных штучек типа «пойте со мной, хлопайте со мной». Это никому не нужно: купили билет, пришли и слушайте. А мы сыграем. И, я вас уверяю, будет весело!» Горан Брегович предстал перед журналистами человеком очень скромным, если не сказать застенчивым, а также вежливым и терпимым. На провокационные вопросы отвечал сдержанно и обстоятельно, например: «Да, я использую в своих композициях народные мелодии, например цыганские. Это -- нормально, это -- модернизм. Ну или воровство, называйте это как хотите, но без таких вещей музыка развиваться не может». Действительно, ведь, как сказал один великий композитор: «Музыку сочиняет народ. Мы ее только аранжируем».