Какой Гончаров угадывается на счет «раз»? Верно -- тот самый автор «Обломова», Гончаров Иван. А на счет «два»? Так и есть: бывший многие годы главрежем Театра Маяковского, Гончаров Андрей. Ну а на счет «три» самые отличники смогут вспомнить полную тезку Гончарова-второго -- Андрея Гончарова-третьего, мастера советской книжной иллюстрации.

Творчество Гончаровых компонуется в некий триптих. И между литературной деятельностью отца «Обломова» и режиссурой патриарха советского театра труды Андрея Дмитриевича Гончарова занимают свое достойнейшее место. С 20 лет и до самой кончины Андрей Гончаров иллюстрировал классику мировой литературы (первой шедевральной работой оказались ксилографии к «Двенадцати» Блока, выполненные Гончаровым в 1924 году в возрасте двадцати одного года, среди последних «проектов» конца 60-х -- начала 70-х оформление золотой коллекции литературы Средневековья: от «Романсеро» до новелл Боккаччо). В самом стиле иллюстрирования Гончаров проявил свой исключительный театральный, режиссерский даже дар. Повествовательность и мельтешня деталей были отринуты им категорически. Каждая композиция напоминает у Гончарова освещенный софитом просцениум. Любая пластическая мизансцена поставлена идеально: точно, чеканно, четко. Случайности нет места. Так «проектно» работали лишь творцы античных трагедий, да орнаменталисты древнегреческих ваз.

Почему Гончаров в иллюстрации мыслил себя театральным режиссером? Наверное, потому, что обожал всю жизнь театр как таковой. И с Сергеем Образцовым дружил, и капустники в училищах, где преподавал графическое искусство, ставил, и тридцать драматических спектаклей с тремя балетами оформил. А еще потому, что был учеником Владимира Фаворского, мудреца, анахорета, срежиссировавшего свою Вселенную книги. Преподававшие в том же, где Фаворский, училище (знаменитые Высшие художественно-технические мастерские -- ВХУТЕМАС) конструктивисты иронизировали, что, дескать, Фаворский и его «секта» принадлежат к группе «производственных мистиков», которая обсуждает «борьбу белой и черной стихий в графике и духовный смысл буквенной фигуры». Гончаров унаследовал от Фаворского максимально волевую, «демиургическую» технику -- ксилографию. Как в старом добром немецком Средневековье шершавый штрих, оставленный резцом на деревянной доске, сек, стегал, гранил пространство, отвоевывал у него мощные первозданные -- на грани света и тьмы -- образы и формы.

Выставку работ Андрея Гончарова хорошо смотреть после посещения на том же этаже в том же здании ГТГ на Крымском валу инсталляции Ильи Кабакова «Десять персонажей». На стендах в кабаковском зале висят многомудрые теоретические статьи Ильи Иосифовича о смысле пространства, плоскости, рамы, пустоты и света. Очень запоминается эта мысль: что пустота (плоскость листа) не пустота на деле, а источник всей вселенской силы, Свет-Праотец мира. Кабаков написал эту мысль пером, а Гончаров -- вырезал резцом. Вот вам и пресловутая связь времен и диалог поколений. Ничего загадочного -- все просто. Откуда явился не запылился Илья Кабаков? Все оттуда же -- из советской книжной графики.