Сегодня Поднебесная отмечает 110 лет со дня рождения Мао Цзэдуна -- революционера и «великого кормчего», правившего Китаем с 1949 по 1976 год. Нынешний юбилей смешал традиционное партийное почитание покойного вождя с поветриями современной рыночной экономики. Книжные магазины Китая завалены новыми изданиями -- «110 рассказов о Мао Цзэдуне», «Мао Цзэдун с близкого расстояния», «Китай в эру Мао Цзэдуна». Обложка одной из новинок украшена броской рекламой: «Не поняв Мао Цзэдуна, нельзя понять Китай ХХ века».

Главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Юрий Галенович заметил в беседе с корреспондентом «ВН», что «волна официальных мероприятий -- это стремление правящей партии оправдать все свое прошлое». По мнению ученого, «тень» ушедшего из жизни в 1997 году реформатора Дэн Сяопина в сегодняшнем Китае не нужна, «он скомпрометировал себя лозунгом «Обогащайтесь!», что привело к падению нравственности, разделению общества на большое число бедных и узкую прослойку богатых».

Нынешнее поколение китайцев не знакомо с политическими кампаниями, трудностями и бедствиями, за которые ответствен Мао. Часть молодежи верит, что добрый председатель Мао спас народ от нищеты и эксплуатации, защитил Китай от агрессоров, при этом вождь видится им образцом скромности и бескорыстия. Среди людей еще живет ностальгическая память о 50--70-х, когда в стране не было богатых, но царили энтузиазм и вера в светлое будущее.

Чтобы «тень Мао Цзэдуна» не поднималась снизу как новое знамя социального протеста, китайские власти стараются использовать наследие Мао в своих целях. Год назад новоиспеченный генсек КПК Ху Цзиньтао отправился на историческую революционную базу в Сибайпо, откуда напомнил о призывах Мао к скромности и самоотверженности коммунистов. Уставший от партийно-бюрократической коррупции народ увидел в этих словах луч надежды на восстановление утраченной социальной справедливости.

Среди средних слоев общества популярен образ Мао как прагматика и националиста -- блестящего государственного руководителя, военного стратега и даже предшественника современного делового администрирования. Китайский экономист Чэнь Жун заметил: «Мао Цзэдун глубоко повлиял на мышление всех китайцев, родившихся до 60-х годов. Когда они обдумывают стратегию менеджмента, естественно, что они думают в том же русле, что и Мао». Масштабное тиражирование каллиграфии и поэзии Мао делает его все более похожим на мудрых и художественно одаренных императоров прошлого.

Созданный Мао в КНР уравнительный социальный строй уже демонтирован в ходе реформ, из-за чего наследие вождя сужается к идее построения могучего и независимого Китая, способного противостоять врагам. Юрий Галенович полагает, что превознесение внешнеполитического гения Мао затрагивает и нас -- слишком уж сильная неприязнь ко всему российскому и советскому выплеснулась у «кормчего» после разрыва в середине 60-х годов. Перечеркнув слова о «дружбе навек», Мао яростно заклеймил советских лидеров как «новых царей», он требовал покаяния за «отнятые» в XIX веке китайские земли и грозил предъявить России «счет» по территориальному реестру. Воспоминания об этом могут согреть души китайских националистов, но в Москве «тень Мао» еще долго будет вызывать тревогу и опасения.