О том, как современные события должны отражаться в учебниках новейшей истории, в интервью корреспонденту газеты «Время новостей» Кириллу ВАСИЛЕНКО рассказывает первый министр образования демократической России Эдуард ДНЕПРОВ.

-- Эдуард Дмитриевич, на ваш взгляд, должен ли учебник истории допускать трактовку современных событий?

-- История -- самый политизированный предмет. Причем не только для России, но и для любого государства. Но у нас она вдвойне политизирована, потому что затрагивает смену режимов и смену оценок. Последняя история с учебником Долуцкого высветила достаточно философский вопрос: на чем должны заканчиваться учебники по истории, на каком периоде? Я полагаю, что они должны заканчиваться на последнем сданном троне, на предпоследнем правителе. Потому что дальше начинается текущая политика, или то, что Эрнст Генри называл историей современности.

-- Что должно быть последним троном для нас?

-- Для нас -- ельцинский режим. История современности актуальна не столько для ребенка, сколько для будущих историков. Всякое событие должно отстояться. Я не хочу сказать, что сегодня ельцинский режим может быть в полной мере оценен окончательно, но оснований для оценки более чем достаточно. Путин -- это уже текущая политика. Феномен Долуцкого -- это попытка влезть в текущую политику с разными оценками. Хотя оценка сегодняшнего дня всегда субъективна. Современность -- это наши споры, которые мы не можем тащить в голову ребенку, в молодую душу. На уровне вуза это возможно. А в школе не нужно с психологической точки зрения. Либо текст должен быть нейтрально хронологичен. Ушинский неоднократно говорил: учебники должны быть отобраны уже отстоявшиеся, выверенные. Это ответственное знание, которое мы несем ребенку.

И кстати, учебников не должно быть много. Сейчас их около 40, учителя затрудняются в выборе, и дети с ума сойти могут при переходе из одной школы в другую. Я не за управляемую демократию, ни в коей мере. Право выбора должно быть обязательно. Но все же в разумных пределах.

-- Первые альтернативные учебники истории десять лет назад писались по иным принципам?

-- С началом перестройки историю стали рассматривать с точки зрения так называемого «социализма с человеческим лицом». Все переписанные в горбачевскую эпоху учебники -- в конце 80-х и начале 90-х годов -- строились, грубо говоря, на противопоставлении чистого ленинского курса и тирании Сталина. Учебники были разные, но настолько разные, настолько некачественные и конъюнктурные, что в конечном счете Геннадий Ягодин, бывший председатель Госкомобразования СССР, вынужден был отменить экзамен по истории, и учителя больше преподавали по газетам и журналам, публиковавшим материалы по советской истории. Первые перестроечные учебники нельзя назвать ни альтернативными, ни вариативными. Это были авторские работы. Альтернативны они были только что разве старому курсу.

-- А какая же альтернативность была нужна?

-- Нужна была альтернативность не только учебников, но и всей системы образования. Альтернатива государственной средней школе -- частные школы, общественные, школы корпоративные. Как было, например, в дореволюционной России. Смысл альтернативной системы -- быть конкурентом государству. Государство по идее должно было выращивать и поощрять этого конкурента, поскольку альтернатива обычно является двигателем в системе образования. Однако этого не произошло. Частные школы, появившиеся в 1989 году, сами дискредитировали систему альтернативного образования. Изначально они создавались для интеллектуальной элиты. Но превратились в загоны для детей карманной элиты -- для тех, кто имеет деньги.

Когда в 1988 году обсуждалась новая концепция общего среднего образования, главными принципами были провозглашены многоукладность, вариативность и альтернативность. Под многоукладностью имелся в виду принципиально иной взгляд на образование и на жизнь. Раньше была только государственная система образования, которая не учитывала национальных, региональных, городских особенностей жизни и была по сути одноукладна, как и вся страна. Нужно было начать глубинные изменения. Благодаря новой политике, в 1989 году появились первые частные школы. А в июле 1992 года был принят закон, разрешивший каждой школе вырабатывать свою образовательную программу на основах государственного стандарта. Это демократический якорь, на котором держится школа. И несмотря на неоднократные попытки атаковать этот закон, к счастью, он держится до сих пор. Этот закон, кстати, был признан одним из самых демократических в мире.

Но реально никакой альтернативности у нас нет. Мне кажется, что сохранилось только одно понятие -- вариативность. То есть многообразие внутри одной системы. Применительно к сегодняшнему времени -- внутри государственной системы образования.

-- В чем это выражается?

-- Российская система образования сейчас состоит из трех сегментов. Инновационный авангард -- это прорывные школы, которые широко экспериментируют и в программах, и в организационных формах обучения. Далее массовая школа, зараженная в лучшем смысле элементами поиска, но все же достаточно пассивная, с традиционно косным составом педагогов. И третий сектор -- между ними. Это то, что Семен Соловейчик называл школой проснувшейся мысли. Такие школы тянутся от второго берега к первому.

-- Однако последние действия государства уже называют откатом от принципа вариативности. На ваш взгляд, Минобразование действительно всех гонит ко второму берегу?

-- Откат есть везде. Не только в учебниках, что закономерно. Власть показала, что она заинтересована в контроле над образованием. Учебники истории рассматривали на Госсовете в 2001 году, потом забрали гриф «рекомендовано» с учебника Долуцкого. Заметен административный раж, стеснение деятельности школы. Откатом можно назвать и политику клерикализации образования, которую пытается проводить замминистра Леонид Гребнев по договоренности с РПЦ. Такой же откат идет и с восстановлением в школьной программе уроков начальной военной подготовки. Не говоря уже об укладе школьной жизни, где все стало строже.

Но в целом, как это ни парадоксально, откат сочетается с некоторым продвижением вперед. С 2000 года государство действительно стало возвращаться в школу, в том числе и деньгами. Бюджет на образование постоянно растет. Качество образования я бы тоже не сказал что падает. Есть положительные сдвиги и в содержании образования, и в технологиях.