Нынешний визит премьера Михаила Касьянова в Японию в очередной раз напомнил о неопределенности, существующей вокруг планов строительства нефтепровода на Дальнем Востоке России. Речь идет о выборе, где экономика и международная политика тесно переплетаются друг с другом -- тянуть трубу из Ангарска к российскому порту Находка или к границе с КНР, откуда нефть потечет в китайский Дацин. Токио нужен первый вариант, Пекину -- второй.

В Токио Касьянов заявил, что если это будет возможно и экономически оправданно, оба нефтепровода могут быть объединены в один проект. В противном случае Россия реализует эти два проекта по отдельности. Однако эти два проекта большинством экспертов расцениваются как альтернативные. Это означает, что интрига в потенциальном «нефтяном треугольнике» Россия--Китай--Япония по-прежнему сохраняется.

Пекин, не отказываясь от надежд на то, что российская нефть потечет в Дацин, начал поиск иных путей обеспечения нефтяной безопасности страны. К этому Китай подталкивает быстрый рост внутреннего спроса на нефть, стимулируемый высокой экономической динамикой и форсированной автомобилизацией страны. Да и перспективы развития ситуации со снабжением энергоносителями выглядят неутешительно.

Импорт Китаем нефти в первой половине 2003 года вырос на треть по сравнению с тем же периодом 2002 года. Но это все равно не покрыло потребности народного хозяйства. Как следствие, выросли цены на нефтепродукты. В начале декабря бензин и дизельное топливо подорожали почти на 7%. Вслед за этим поползли вверх отпускные цены практически на все средства производства, включая цемент и стальной прокат.

По оценке Международного энергетического агентства, высокий спрос на нефть сохранится в Китае и в 2004 году, когда годовая потребность в ее импорте превысит 100 млн тонн. В этом случае Китай превратится в один из главных моторов роста совокупного мирового спроса на нефть. Более того, он начнет вытеснять американских и европейских импортеров нефти из ряда нефтедобывающих зон, например из Западной Африки. При сохранении нынешних тенденций потребности Китая в нефти к 2020 году составят 430--450 млн тонн. Из них примерно 60% придется ввозить из-за рубежа.

Сокращение энергопотребления за счет простого снижения высоких (около 8%) темпов экономического роста и отказа от амбициозной цели учетверения ВВП к 2020 году для Китая будет смерти подобно. Социальная стабильность в стране с населением 1,3 млрд человек удерживается прежде всего за счет динамичного развития экономики. Китайское руководство активно ищет пути решения проблемы нефтяного голода по всем азимутам. Это подтверждает ряд важных решений Пекина, связанных с нефтью, о которых было объявлено на днях.

Во-первых, под эгидой Комитета по развитию и реформам (бывший Госплан) были учреждены департамент энергетики и Государственная канцелярия нефтяного резерва. Возможно, это одна структура с двумя вывесками, как это подчас бывает в Китае.

Во-вторых, резервы нефти начали создавать на практике. Для их размещения выбрано несколько морских портов: Хуандао в провинции Шаньдун, Далянь в провинции Ляонин, Даявань и Маомин или Чжаньцзян в провинции Гуандун.

В-третьих, Комитет по развитию обсуждает сейчас с крупнейшими нефтяными компаниями страны «Синопек» и «Петрочайна» реформу системы ценообразования на нефтепродукты. Хотя ныне внутренние цены на них в КНР устанавливаются с учетом цен мирового рынка, это происходит со слишком большим отставанием по времени от реальной конъюнктуры и без должного учета специфики страны в структуре потребления нефтепродуктов. В Китае намного выше, чем на Западе, доля дизельного топлива, а доля бензина, напротив, ниже.

И возможно, самое главное. Специальная группа по разработке государственной энергетической стратегии представила руководству КНР детальный доклад по этой проблеме. Обратим внимание на основные рекомендации. Это повышение коэффициента извлекаемости нефти на отечественных месторождениях с нынешних 34 до 50%. Как правило, это достигается путем закачки в нефтеносные пласты водноэмульсионных смесей, что удорожает себестоимость добычи нефти. Далее была поставлена задача развития импортозамещающих технологий -- например, связанных с использованием водноугольных смесей. Другой важный элемент -- переключение на менее энергоемкую стратегию экономического роста с приоритетным развитием высоких технологий.

Большое значение придается нефтяной дипломатии, активному участию Китая в формировании конъюнктуры фьючерсного и текущего нефтяного рынка. В последние месяцы Пекин активно реанимирует проект строительства в КНР нефтепровода из Казахстана примерно такой же мощности, что и Ангарск--Дацин.

Нефтепровод из России Китаю явно бы не помешал, но он решил бы лишь часть топливно-энергетических проблем Поднебесной. А вот России стоит проявлять в этом вопросе удвоенную осмотрительность. Наша страна вряд ли сможет добиться многого, играя на противоречиях между Китаем и Японией. Впрочем, поначалу этого никто и не собирался делать, ведь предложение о нефтепроводе в Находку появилось на свет божий значительно позже дацинского варианта.

Представляется, что лучше было бы попытаться объединить усилия трех государств, создав российско-японско-китайский нефтегазовый консорциум. Это помогло бы ощутимо усилить ролевые функции России в Северо-Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе в целом.

Есть у России и иной вариант, который также имеет свои плюсы. Можно вообще не строить никакой нефтепровод -- ни в Находку, ни в Дацин, -- сохранив нефть для будущих поколений россиян. Но для этого надо набраться решимости слезть с «нефтяной иглы» и всерьез заняться развитием собственных высокотехнологичных производств. Именно так, судя по всему, собираются поступить в самом Китае.