В среду председатель думского комитета по обороне Андрей Николаев официально проинформировал своих коллег о том, что на борту затонувшей в Баренцевом море субмарины «Курск» не было ядерного оружия. Сомнения в этом возникли на минувшей неделе, после того как один из членов правительственной комиссии по расследованию аварии «Курска» -- Григорий Томчин -- дал крайне невнятное интервью норвежской телекомпании TV-2. В итоге мир мгновенно облетела версия о том, что погибшая подлодка унесла с собой на дно две ядерные боеголовки к крылатым ракетам «Гранит». Мало того, что это само по себе было серьезнейшим обвинением в адрес Москвы, которая еще на рубеже 90-х договорилась с американцами снять с боевых кораблей ядерное вооружение подобного класса и складировать его в береговых арсеналах. Подозрения по поводу содержимого оружейных отсеков «Курска» затормозили переговоры с западными партнерами России в предстоящей операции по подъему субмарины, у которых появился еще один серьезный повод отказаться от сотрудничества.

Правда, вчерашнее заявление г-на Николаева, по его собственному признанию, основывалось исключительно на информации, предоставленной ему все той же правительственной комиссией, которую возглавляет вице-премьер Илья Клебанов. Таким образом, ничего принципиально нового, по сути, не прозвучало: г-н Клебанов еще в первые недели после катастрофы утверждал, что ядерного оружия на борту лодки нет. Куда более сенсационное признание по поводу «Курска» сделал в среду министр иностранных дел России Игорь Иванов в ходе своего визита в Голландию. По словам шефа российской дипломатии, Москва не согласна с тем, чтобы оказание финансовой помощи в подъеме «Курска» Запад увязывал с вопросами, «которые не связаны непосредственно с подъемом подводной лодки». Судя по всему, неприятие российской стороны вызвало высказанное в марте пожелание ведущих стран ЕС включить финансирование этого проекта в рамки глобальной программы «ядерной очистки» северных морей. Москва восприняла это как попытку вмешательства в свои внутренние дела, в том числе и в обеспечение национальной безопасности на своих арктических рубежах. Как пояснил в Гааге г-н Иванов, если Запад будет связывать с помощью в подъеме «Курска» дополнительные условия, операция будет финансироваться из российского бюджета.

Впрочем, в этом случае подъем «Курска» может задержаться еще на год. В правительственном распоряжении «Об осуществлении работ по подъему, транспортировке и постановке в плавучий док атомного подводного крейсера (АПК) «Курск», подписанном недавно главой российского кабинета Михаилом Касьяновым, заложено слишком мало средств на эту операцию, общую стоимость которой г-н Клебанов оценивал «примерно в 80 млн долларов». Документ предписывает Минфину обеспечить в апреле--июле 2001 г. «равномерное выделение из федерального бюджета до 500 млн руб. на восстановление технической готовности кораблей и судов обеспечения, непосредственно привлекаемых к осуществлению работ по подъему АПК «Курск». Кроме того Минфин и Минобороны должны в апреле--мае совместно «определить источники финансирования закупки водолазного оборудования, техники и снаряжения» на сумму «до 900 млн руб.». Все это никак не дотягивает до клебановских 80 млн долларов: недостающие средства Запад как раз и должен был внести на счета международного фонда «Курск». При этом возможность отказа от западной помощи оговорена в правительственном документе весьма дипломатично: «в случае недостаточности средств международного фонда «Курск» Минфин и Минобороны должны «внести в установленном порядке в правительство РФ предложения о дополнительных источниках финансирования в 2001--2002 годах мероприятий, предусмотренных настоящим распоряжением». Таким образом, Москва впервые была вынуждена публично признать, что вся операция по подъему «Курска» или же ее отдельные этапы (например, подъем отрезанного от корпуса лодки первого отсека) могут быть перенесены еще на год.